«Лав – из» (сборник)

Малярчук Таня

Библиотекарша с осуждением глянула на Жанку.

– И что будем делать? Может, вызвать «скорую»?

– Нет, – Жанка заходится в кашле. – Мне сейчас станет лучше, и я пойду.

Библиотекарша резко встает со стула.

– Знаете, я принесу вам что-нибудь! Пусть на столе будет книжка. В читальном зале люди книжки читают, а не прячутся от тополиного пуха!

Она исчезает в соседней комнате и вскоре возвращается с огромной книгой – Жанна таких еще в жизни не видела.

– Зачем мне такую толстую?!

Я не прочту!

– А я на это и не надеюсь, – строго отвечает библиотекарша и кладет книжку Жанке на стол. – Пусть просто здесь лежит. Делайте вид, что читаете.

– Это как?

– Ну, глядите на нее.

Жанка пододвинулась к книжке поближе. «Мир бабочек».

– Я специально выбрала с картинками, – говорит библиотекарша, возвращаясь на свое рабочее место. – Можете полистать, посмотреть на бабочек. Там есть очень красивые.

Ночь. Жанка не верит в Бога. Она просто стоит в темноте перед открытым окном. Не молится. Ничего не говорит. Ничего не чувствует.

Я могу скоро умереть, почему-то думает она, а если не скоро, то лет через двадцать. Все равно. Я все равно умру, и тогда зачем это все? Зачем я здесь стою? Зачем чего-то хочу?

Окно молчит. Жанка продолжает стоять. С улицы веет легкий свежий ветерок. Кажется, этот май никогда не кончится.

– Я перестала на что-либо надеяться, – говорит Жанка. – Ты ведь этого хотел? Я теперь реалистка. Я понимаю, что он никогда на меня не посмотрит. Он слишком хорош для меня. Такой красивый… И все. На этом все, Боже. Я не верю в Тебя, а Ты в меня, и расходимся по-хорошему. Ни я Тебе, ни Ты мне. Мы свободны.

Жанка забирается в постель, укрывается одеялом, но ей холодно. Ветер из окна становится сильнее и холодней.

– Я не буду Тебя слушать! – кричит Жанка. – Ну что Ты хочешь мне сказать?! Я уже все слышала!

Бородатая голова Бога нервно летает под потолком, ударяется об люстру, и люстра падает на пол.

– Ты мне здесь истерик не устраивай! – кричит Жанка. – Лети себе на свое небо, или в Лапландию, или на Карибские острова, а меня оставь. Я не хочу Тебя слушать. Я достаточно намучилась. И теперь все. Буду продавать пирожки, есть их, смотреть телевизор, ходить в туалет, покупать себе импортные блузки раз в два месяца. И все. И буду так жить. Как насекомое.

Голова Бога ударяется об оконное стекло, и оно, дзенькнув, разбивается.

– Что Ты мне все портишь! – кричит Жанка. – Вот так Бог! Поглядите на него! Вместо того чтоб помогать и строить, он окна разбивает!!! Тоже мне! Я подам на Тебя в суд! Ирма говорила, сейчас каждый, кто хочет, может подать в суд…

Жанка включает свет. Заметает веником оконные осколки. Чувствует, как бородатая голова Бога тихонько садится ей на шею.

Теперь у меня две головы, думает Жанка, боясь пошевелиться,

одна голова моя, вторая – Богова.

– Ну хорошо, говори, что хочешь сказать.

Жанка напрягается, вслушиваясь в Божий шепот.

– Заслужить? – Ее удивлению нет границ. – Что значит заслужить? Разве я до сих пор не заслужила?!

Я молилась каждый вечер! Я никого не убивала… и не крала… и маму похоронила по-человечески… Что значит делать добро? Разве я злая?

Жанка берется за голову, потому что ей кажется, что голова сейчас треснет.

– Что Ты мне мозги пудришь! Как я могу заслужить его? А Ты прожорливый! Тебе мало моей веры – хочешь меня целиком!..

Заслужить его… – Жанка ложится на пол, так что вы можете видеть ее всю. – Хорошо, Боже. Я сделаю так, как Ты говоришь. Но смотри, если опять обманешь, то я забью окно.

3

Этот май никогда не кончится. Ирма Ивановна лениво листает журнал «Отдохни».

– Нужно что-то делать, Жанка, – говорит она. – Так жить нельзя.

– Нельзя, – вздыхает в ответ Жанка.

– Я вот думаю серьезным делом заняться. Фирму свою открою.

– Ты?

– А что, я тут нанялась мороженое продавать до скончания лет?!

– Не знаю. Чем мороженое плохое?

– Ты, Жанка, униженно мыслишь. Тебе скажут мыть туалеты – и ты будешь мыть. Не пискнешь.

«Смирение», – думает про себя Жанка.

Ирма Ивановна продолжает:

– Я уже разузнала, что почем. Сначала нужно оформиться частным предпринимателем. Чтоб платить один налог. Потом регистрирую у себя дома фирму, и глядишь – пойдет как по маслу.

– А что твоя фирма будет продавать?

– Услуги!

– Услуги, – повторяет Жанка. – Звучит очень солидно.

– А сейчас, Жанка, всюду так. Сейчас целые состояния на продаже услуг зарабатывают. Все продают услуги. А Мироновка в смысле услуг очень недоразвита. Из Киева еще не наприезжали. Просто рай для начинающих бизнесменов. Приходи – и только успевай доллары в морозилку складывать.

– И какие услуги ты будешь продавать, Ирма?

Ирма Ивановна запнулась:

– Вот какие именно услуги – еще не придумала.

Виктория Викторовна ночью вызывала «скорую» – «дергало» под ребрами.

– Знаешь что, Жанка, – говорит она, – нужно бизнес наш приостановить, а то я боюсь.

– Чего боитесь, Виктория Викторовна?

– Понимаешь, Жанка, я целый день жарю пирожки. А потом, ночью, думаю про пирожки. Если не жарю, то думаю, если не думаю, то жарю. Пирожки отбирают у меня все время. А у меня его и так очень мало. Я боюсь.

– Чего?

– Смерти, Жанка. Боюсь смерти.

– Не бойтесь, Виктория Викторовна. Вам до смерти еще далеко. Сколько вам лет?

– Шестьдесят семь.