Лавина чувств
Шрифт:
— Я приехал на ярмарку лошадей. Надо заменить кое-какое снаряжение и купить верховую лошадь.
— А я думала, ты сейчас во Франции, принимаешь участие в турнире.
Она взяла его тяжелый от дождя плащ, передала его слуге и подвела Джослина к столу, где стояли кувшин с вином и несколько изящных кубков. Наполнив один из них, она протянула его Джослину, наблюдая, как он пьет. Он сделал четыре больших глотка, тяжело вздохнув, расслабился и улыбнулся; на этот раз его улыбка получилась менее натянутой.
—
Возле печи стояла женщина, помешивала в горшке суп, и пар от него, пропитанный луком и чесноком, поднимался кверху. На стене висели портьеры, которых прежде не было. Кроме того, он заметил, что отец наконец-то купил себе новое кресло. Старое, все изъеденное древесными червями, уже давно пора было выбросить. На новых красных кубках, вполне отвечавших вкусу Мод, были изображены всадники.
— Плохи дела. Собственные сыновья восстают против короля, — произнесла Мод, задумчиво покачав головой и сложив руки на груди. — Я уже слишком стара, чтобы помнить, что было до того, как Генрих стал королем, но я бы ни за что не хотела пережить подобное еще раз. О чем он думал, когда позволил своему старшему сыну принять королевское помазание? Сначала он должен был привить ему свои идеалы.
— У этого щенка уже есть свои идеалы, — возразил Джослин, сделав еще один глоток вина, наслаждаясь тем, как оно скользит по горлу, слегка отдавая в нос. — Этот молодчик был коронован для успокоения, но теперь понял, что, несмотря на роскошь и обещания, он остается таким же беспомощным ребенком, каким был раньше. А что касается его отца, то он может быть королем сколь угодно долго. Я склоняюсь именно к этой мысли.
Сделав недовольное лицо, он встряхнул плечами. Намокшая одежда неприятно прилипала к телу.
— А что об этом говорит мой отец?
— Он рассуждает, почти как ты, но менее осторожен в своих высказываниях.
Зеленые глаза Джослина засияли от удовольствия.
— Ну и где же этот старый волк? Я был уверен, что увижу его здесь.
— Он обедает с юстициарием. Наместником де Люси.
— Прямо сейчас? — подняв брови, удивленно спросил Джослин, усаживаясь в новое кресло отца.
Ричард де Люси фактически являлся правителем Англии, пока король находился в Нормандии. Будучи очень преданным королю Генриху, он обладал незаурядными способностями. Отец Джослина и наместник де Люси давно уже были друзьями, объединенными общими интересами и делами.
—
Джослин еще больше нахмурился. Роберт Лестерский преследовал корыстные интересы, не имея ни малейшего понятия о чести. Если он шел на войну, то это означало только одно: нажиться за счет других, более слабых, чем он. Король Генрих, конечно же, не был слабаком в отличие от своего сына.
— Часть этих денег, кажется, я уже видел сегодня, — задумчиво произнес Джослин, слегка наклонив кубок, следя за тем, как по дну стекает темный осадок. — Более того, я помог доставить их в город. Они находились под охраной одного из подхалимов Генриха. И только по милости божьей я приехал сюда, так и не запачкав свои руки кровью Джайлса де Монсорреля.
Его глаза вспыхнули мрачным огнем.
Мод села рядом с ним, опершись руками о кресло, и внимательно стала слушать рассказ о его случайной встрече с де Монсоррелем. Постепенно его тон становился все более жестким — он явно не стремился скрыть неприязнь к де Монсоррелю.
— Он с отвращением смотрел на меня, ставя себя намного выше. Честное слово, если бы не женщины и маленький мальчик, я бы набросился на него с кулаками, а не стал бы ему помогать. Вы бы видели, как его люди мучились с этим сундуком. А денег в нем было более чем достаточно, чтобы купить пару хороших лошадей в Смитфилде и какой-нибудь подарок для жены.
— Он недавно вступил в наследство, если я правильно помню. — Мод наморщила лоб, напрягая память. — Да, точно. Старый лорд Раймонд умер от приступа на светлой Пасхальной седмице, хотя последний год он и так был очень болен.
— Я слышал об этом, — согласился Джослин, но не стал говорить о том, что этот приступ случился как раз тогда, когда Раймонд забавлялся с дочерью своего слуги. Этот случай послужил поводом для сплетен в пивнушках Ноттингема. Джайлсу де Монсоррелю ничего не оставалось, как примириться с этим фактом. Все это напомнило Джослину о его сводных братьях, и лицо его исказилось при этой мысли.
— А Рагнар и Иво здесь?
Слуга поставил горячее блюдо из свинины с бобами на стол перед Джослином, а затем принес буханку хлеба с вырезанным сверху крестом.
— Вообще-то, да, — нерешительно ответила Мод, и морщины на ее лице стали еще глубже. — Но их не часто застанешь дома, ведь они большую часть времени проводят в публичных домах или в таверне. Твой отец говорит, что они просто дают волю своим страстям и очень скоро устанут от этого.
— Но вы-то придерживаетесь другого мнения.
— А ты как думаешь? — спросила она, искоса посмотрев на него.
Джослин отрезал ломоть хлеба и обмакнул его в блюдо.