Лавина любви

Бейтс Ноэль

— Кажется, ты здесь не в первый раз…

— Шшш! — Вместо того чтобы двинуться к столикам, он прижал ее к стене. — Я так соскучился по тебе!

— Ты хотел поговорить… — Джинджер попыталась высвободиться.

— Да. Я хотел поговорить о том, почему мы противимся влечению, которое испытываем друг к другу. Я хотел поговорить о том, насколько сильно мы хотим друг друга.

Вот, опять это слово!

— Я не хочу тебя. — Она чувствовала, как ее грудь под кружевным лифчиком высоко вздымается, напрягшись от прикосновения его

пальцев. Все ее тело ныло от нетерпения, от предвкушения его ласк. Ей показалось: если он сейчас к ней прикоснется, она взорвется и позволит ему делать с собой что угодно, взять ее прямо здесь — на полу или на барной стойке.

— О нет, ты меня хочешь. — Он обхватил ее голову руками. Глаза его были полны огня и настойчивы. — Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя, чтобы я овладел тобой прямо здесь, прямо сейчас! Я знаю это. Я это чувствую!

Джинджер закрыла глаза. Сладкая горечь его губ, его настойчивый язык, играющий с ее языком, мгновенно растопили ее нетвердые принципы. Ей так захотелось уступить искушению!

И она уступила. На короткое время. Чувства захлестнули ее, и все благие намерения были отброшены. Она вернула ему поцелуй с жадностью оголодавшего человека, сопоставимой с его страстью, и не возражала, когда его руки задрали платье у нее на бедрах. Его чуткие пальцы нетерпеливо ощупывали кружевной пояс ее чулок.

Он это специально сделал! Заманил ее сюда, чтобы им не помешали!

Вот какова сила его желания. В необузданном стремлении получить удовлетворение оно сметает на своем пути все преграды, отрицает все приличия.

Джинджер тоже возбудилась. Она так истосковалась по нему! Вожделение медленно поднималось в ней, как раскаленная лава, заполняя каждую клеточку ее тела.

— Нет! — Ее сотрясала крупная дрожь. Бессознательно пытаясь защититься, она обхватила себя руками за плечи.

Огоньки в его глазах медленно потухли. Джинджер чуть ли не бегом бросилась к одному из кресел и села, не зная, последует ли он за ней. Ее раздирали противоречивые, взаимоисключающие желания.

— Нет? — Он подошел к ней. Но, вместо того чтобы сесть, остался стоять рядом. Взгляд его, казалось, прожигал ее насквозь. — Нет?

Он потряс головой, то ли недоверчиво, то ли от разочарования, то ли просто от досады, что его планы соблазнить ее в последнюю секунду потерпели крушение.

Нет, твердо повторила она про себя. Больше он не подчинит ее своей воле! Совращение предполагает убеждение, соблазн, очарование — все то, что называют старомодным словом «ухаживание». Мэтт знал, что за Джинджер ухаживать ему не нужно.

— Почему? — Он тяжело дышал, словно только что пробежал марафонскую дистанцию. — Не поздновато ли для девичьей гордости? Знаешь, как говорят у нас в Айове: к чему закрывать дверь конюшни, когда лошадь уже понесла!

— Мне наплевать на то, что говорят у вас в Айове! — Она лихорадочно оправляла платье, отвернувшись от него.

— Это смешно! — взорвался он. Он

положил руки на спинку ее кресла, чтобы видеть ее лицо, и нагнулся, почти прижавшись к ней. — Что за блажь? Что на тебя нашло? Мы с тобой занимались любовью. Или мне напомнить тебе? Мы занимались любовью всеми мыслимыми и немыслимыми способами. И не рассказывай, будто ты все забыла!

— Мэтт… у меня было время подумать… — ответила она почти неслышно. Ему пришлось еще ниже склониться над ней, чтобы разобрать, что она лепечет. — Я… изменилась. Заниматься с тобой любовью больше не входит в мои планы.

— Ты что, решила хранить непорочность? — Губы его скривились в ядовитой усмешке.

— Я поняла одну простую вещь: желание еще не повод для того, чтобы с кем-то спать.

— Какой же повод тебе нужен, Джинджер?

— Я хочу прочных отношений… Хочу… Не знаю, чего я хочу.

— Предлагаю тебе прочные отношения.

— Нет. Ты предлагаешь мне весело провести время.

— Какая разница?

Джинджер пожала плечами.

— Это что, какая-то тщательно спланированная месть? — тихо спросил он. — Способ отплатить за мое так называемое предательство? Скажешь, нет? Тогда что? Может, ты надеешься, что я попрошу твоей руки?

Она почувствовала: еще немного — и она не выдержит.

— А что, если да? Что, если я попрошу тебя выйти за меня замуж? Тогда ты милостиво соизволишь переспать со мной?

— Нет! — Ее карие глаза сердито сверкнули, так как она уловила в его голосе издевку. Мэтт издевается над очередной женщиной-захватчицей, которая неожиданно решила стать образцом морали в надежде, что такое поведение может принести ей большие дивиденды, чем просто временный партнер в постели. Но ведь Мэтт сам привык манипулировать людьми! Минимум времени на флирт — и сразу приступить к эксплуатации! Вряд ли ее поведение для него сюрприз!

— Нет — что? Ты не выйдешь за меня? Или не будешь со мной спать? Подождешь, пока на твоем пальчике будет обручальное кольцо?

— Мэтт Грегори, я вовсе не мечтаю о том, чтобы стать твоей женой. То, что было между нами… просто было и прошло… Ну и что из того, если я до сих пор… если меня до сих пор влечет к тебе? Это вовсе не означает, что я собираюсь связать с тобой жизнь! Я начинаю понимать, что жизнь не просто развлечение. Это ответственность, это принятие решений, это последствия и… и…

— Что? Самоотречение? Почему бы и его не внести в свой список? Со мной было хорошо в постели, пока мы были вдали от мира, где-то в глуши, но теперь, когда ты стала взрослым человеком, ответственным за свои поступки, все видится тебе в ином свете. Я не прав?

— Прав! — храбро воскликнула Джинджер. Пусть воображает самое плохое. Все лучше, чем понять правду. Потому что если он хотя бы заподозрит, насколько сильно она влюблена в него, то поймет, что немного настойчивости — и результат обеспечен. И тогда она проиграет. Уже бесповоротно.