Лавина
Шрифт:
Она боялась, что он заведет ее в какое-нибудь гадкое место, но, как выясняется, он снял целый транспортный контейнер, расположенный высоко над палубой одного из контейнеровозов Ядра. Местный эквивалент роскошного отеля для крутых воротил.
И.В. пытается решить, что ей делать с ногами, которые теперь бессмысленно болтаются в воздухе. Она еще не готова обхватить его ногами за талию – свидание ведь только начинается. Потом чувствует, как они расходятся – широко расходятся, – бедра у Ворона, наверное, еще шире талии. Он поднял ногу ей в пах, оперся ступней о стул, так что она теперь сидит у него на ноге и беспомощно раскачивается взад-вперед, всем своим весом давя на пах. Тут верхняя часть его четырехглавой мышцы поднимается под углом от того места, где крепится к тазу,
А как только она приходит к такому выводу, ей не терпится перейти к делу. Она может двигать руками, она может шевелить ногами, но нижняя часть ее тела обездвижена и такой и останется, пока не поддастся Ворон. А он этого не сделает, пока она его к этому не подтолкнет. Поэтому она принимается за его ухо. Это обычно срабатывает.
Он пытается отстраниться. Ну надо же, Ворон пытается от чего-то отпрянуть. Эта мысль ей нравится. Руки у нее сильные, как у мужчины, не зря же она так долго висела за тачками на гарпуне, поэтому она обвивает ими его голову, точно в тиски зажимает, прислоняет лоб к его виску и начинает водить кончиком языка по ободу уха.
Несколько минут он стоит как парализованный и прерывисто дышит, а она тем временем пробирается все дальше, и когда она наконец запускает язык в его слуховой канал, он ухает и выгибается, будто его загарпунили, и, подняв ее с ноги, отталкивает стул, так что тот с грохотом ударяется о железную стенку контейнера. Она чувствует, как падает на футон, думает, что он вот-вот раздавит ее своим весом, но он перенес весь вес на локти – кроме нижней части туловища, которая со всей силы ударяет в нее, посылая новую волну наслаждения вверх к плечам и вниз по ногам. Бедра и голени у нее напряглись, будто под действием электричества, ни за что их не расслабить. А он, приподнявшись на локте, на мгновение отстраняется, прижимается губами к ее рту, чтобы не терять контакт, заполняет ей рот своим языком, пригвождает им ее к месту, а сам тем временем одной рукой расстегивает крючок на вороте комбинезона и рывком открывает молнию до самого паха. Теперь ткань разошлась, открывая широкий треугольник плоти. Снова на нее перекатившись, он обеими руками хватает верх комбинезона и стягивает его вниз и назад, прижимая ей руки к бокам, заталкивая массу ткани и прокладок ей под поясницу, так что она вынуждена выгнуться. Вот он уже меж ее ног, все натренированные скейтингом мышцы напряжены до предела, а его руки возвращаются, чтобы снова сжать ей ягодицы, только на сей раз это его горячая кожа трется о ее. Кажется, будто сидишь на горячей намасленной решетке, все тело от этого согревается.
Есть что-то, о чем ей в этот момент следует вспомнить. О чем-то ей надо позаботиться. О чем-то важном. Какая-то скучная мелочь, которая кажется логичной, когда думаешь об этом отвлеченно, но так она не к месту, что начисто о ней забываешь.
Наверное, что-то связанное с предохранением. Или еще с чем-то. Но от желания И.В. потеряла голову, поэтому у нее есть извинение. Поэтому она извивается, сучит ногами, пока комбинезон и трусы не соскальзывают с лодыжек.
Ворон раздевается секунды за три. Стащив через голову рубашку, он не глядя кидает ее куда-то, стягивает джинсы, отбрасывает на пол. Кожа у него такая же гладкая, как у нее, будто шкура млекопитающего, плавающего в море, но на ощупь он горячий, а вовсе не холодный, как рыба. Члена его она не видит, да и
Тут И.В. делает нечто, чего никогда не делала прежде: кончает, как только он в нее входит. Это как удар молнии, который вылетает из середины, проносится по напряженным ногам, поднимается по позвоночнику в соски, и она втягивает в себя воздух, пока вся ее грудная клетка не проступает через кожу, и выкрикивает все разом. Неистово вопит. Ворон, должно быть, оглох. Ну и ладно, это его проблема.
Она обмякает. И он тоже. Кончил, наверное, одновременно с ней. Впрочем, неплохо. Ночь еще только началась, а бедного Ворона после моря, похоже, крепко разобрало. Позже она ожидает от него большей выдержки.
Прямо сейчас она вполне довольна и готова лежать под ним, впитывая тепло его тела. Она целую вечность мерзла. Ногам все еще холодно, они же висят в воздухе, но и это неплохо: остальному телу как будто только теплее.
И Ворон, похоже, доволен. Нетипично доволен. И говори после этого о блаженстве. Большинство парней уже начало бы щелкать пультом телевизора. Но не Ворон. Он готов лежать тут всю ночь, дышать тихонько ей в шею. Если уж на то пошло, он уснул прямо на ней. Совсем как женщина.
Она тоже дремлет. Просто лежит, а в голове крутятся разные мысли.
А тут неплохо. Как в отеле средней руки в Долине. Она даже не думала, что на Плоту может существовать что-то подобное. Но, как и на всем белом свете, тут тоже есть богатые и бедные.
Однажды на подходе к первому кораблю Ядра дорогу им заступил вооруженный охранник. Ворона он пропустил, а Ворон провел с собой И.В., держа ее за руку, и охранник только глянул на нее неодобрительно, но ни слова не сказал, и вообще смотрел только на Ворона.
Дальше идти по крытому переходу стало куда приятнее. Он был широкий, как шоссе вдоль пляжа, и не так запруженный старыми китаянками с огромными узлами за спиной. И дерьмом тут пахло не так сильно.
От уровня моря на палубу первого корабля Ядра они поднимались по стальной лестнице. А с этой палубы спустились по сходням в машинное отделение сухогруза; Ворон вел ее так, будто миллион раз тут ходил, и наконец еще по одним сходням они перешли на этот контейнеровоз. А тут прямо как в отеле, черт бы его побрал: коридорные в белых перчатках несут багаж перед мужиками в костюмах, стойка портье и все прочее. Это все равно корабль, все стальное и покрыто ста слоями краски, но такого она совсем не ожидала. Тут была даже крохотная посадочная площадка для вертолета, чтобы пиджаки могли прилетать и улетать, когда вздумается. На площадке стоял вертолет с логотипом, который она уже где-то видела раньше. «Научно-исследовательский институт новейших технологий Райфа». НИИ НТР. Ах да, это те, кто передал ей конверт для доставки в штаб-квартиру ИОГКО. Так, картинка складывается: федералы, Л. Боб Райф, «Жемчужные врата преподобного Уэйна» и Плот – все это части единого целого.
– Кто это такие, черт побери? – спросила она Ворона, первый раз увидев логотип. Но он только приложил палец к губам.
Позже, когда они бродили по коридорам, разыскивая свой номер, она повторила свой вопрос, и он ответил: все эти люди работают на Л. Боба Райфа. Программисты и инженеры, а еще специалисты по коммуникациям связи. Райф – очень важный человек. Ему надо заправлять монополией.
– А Райф тут? – спросила она. Для виду, разумеется, поскольку к тому времени сама уже догадалась.
– Шшшш, – отозвался Ворон.
Отличная инфа. Вот порадуется Хиро, если только ей удастся с ним связаться. Но даже это будет нетрудно. Она никогда бы не подумала, что на Плоту есть терминалы Метавселенной, но на контейнеровозе их оказался целый этаж – чтобы пиджаки могли связаться с цивилизацией. Ей надо только добраться до терминала, не разбудив Ворона. Что может быть проблематично. Жаль, что она не может одурманить его чем-нибудь, как в кино про Плот.
И тут до нее доходит. Как кошмар всплывает из подсознания. Или словно выходишь из дому и только через полчаса вспоминаешь, что оставила чайник на включенной плите. Это холодная и липкая реальность, с которой она решительно ничего не может поделать.