Лавка колониальных товаров
Шрифт:
До вечера подошедшее войско активности не проявляло. Даже отдельные всадники исчезли с холмов. Зато дымов костров на стоянке прибавилось и они стали гуще. Когда стало темнеть, дозорные забеспокоились, потому что со стен того, что делалось в поле, было не видно. Тогда Бобров собрал со всей усадьбы обычные керосиновые лампы, всего шесть штук, и расставил их по периметру внешней ограды. Резервуары ламп были заполнены, фитили вставлены новые, таким образом, горение было гарантировано, по крайней мере, в течение нескольких часов. Света, конечно, было немного, но горящие в поле огоньки успокаивали дозорных, да и лазутчику подобраться становилось труднее. А уж погасшая
Вобщем ночь перетоптались. Утомленных постоянным ожиданием врага дозорных отправили на отдых, но отдохнуть толком им не дали. Вместе с встающим солнцем из вражеского лагеря потекла река конных. На стенах Херсонеса блеснули доспехи воинов. На стене усадьбы ничего не блестело, потому что Бобровские воины на головах имели старые советские еще каски, выкрашенные в зеленый цвет, а торс их защищали самодельные бронежилеты, пошитые из обычного брезента. Бывалые воины в самом начале внедрения новой воинской справы начали было ворчать, но демонстрация возможностей неказистых с виду доспехов их моментально убедила. Так что солнца Бобровские воины не отражали.
Когда передовые скифы достигли рубежа вершины Карантинной бухты, Бобров через свою туристическую подзорную трубу, раздобытую Юркой где-то на толкучке, смог, наконец, рассмотреть подробности. Подробности с одной стороны его порадовали, а с другой ввели в раздумья. Дело было в том, что большинство скифских воинов было одето в кожу и только у немногих на одежде наличествовали нашитые бронзовые или железные бляшки. А их посадка на лошади без стремян вызвала у него едва ли не прилив энтузиазма. Ведь даже если ты виртуоз в стрельбе из лука, но, не имея приличной опоры на скачущей лошади, в цель ты попадешь с гораздо меньшей долей вероятности, нежели имея стремена. А вот то, что скифов было очень много, Боброва реально напрягло. Карусель, конечно, они возле поместья не устроят, все-таки работал Бобров над местностью не зря, но вот слитный разовый залп на пределе дальности при удаче может даже повалить все же достаточно эфемерные дощатые щиты. Бобров рассчитывал, однако, что заставить своевольных скифов произвести слитный залп довольно нетривиальная задача даже для их царя.
От вершины Карантинной бухты относительно компактная змея войска стала разделяться, приобретая многоглавость. Ждать осталось совсем немного. Бобров был твердо уверен, что оставшимся без присмотра усадьбам грозит тотальное разграбление с последующим поджогом. Атак как добро хозяева, скорее всего, вывезли, то просто поджог. Причем разочарованные скифы сделают это с особым удовольствием.
Так, собственно, и произошло. То здесь, то там стали подниматься, сгущаясь, столбы дыма.
— Ну, братцы, держитесь, — сказал Бобров, поглубже надвигая каску. — Сейчас нам достанется.
— Мои виноградники, — пробормотал Андрей.
Передовые скифского войска уже достигли стен Херсонеса и, держась на дистанции полета стрелы, скакали вдоль с азартными криками. Они же не предполагали, что городские лучники могли послать стрелу на гораздо меньшую дистанцию. А вот крепостные скорпионы… Огромная стрела величиной с доброе копье прогудела в воздухе, никого не задев, но скифы, как-то сразу затихнув, резко увеличили расстояние. На стенах радостно заорали многочисленные защитники и просто зрители.
Зря они это сделали. Скифы моментально сократили дистанцию, и на защитников обрушился ливень стрел. Всадники, мчась вдоль стен, опорожняли колчаны с какой-то лихорадочной поспешностью. Бобров уже и без подзорной трубы
Поместье выглядело пустым. Однако, ворота усадьбы были закрыты, а между деревянными щитами, украшавшими стену, стоял странно одетый человек не похожий ни на грека, ни на скифа. Самые умные из скифов задумались, придерживая лошадей. Но таких было немного. Основная масса, совершенно не задумываясь, вопя, хлынула по берегу по направлению к поместью.
Трудности стали встречаться, когда до низкого, ниже человеческого роста, каменного забора оставалось метров сто совершенно открытой местности. Первые камни лошади перепрыгнули совершенно спокойно, но перед вторыми уже замялись. Не замечающие этого всадники, кричали и лупили лошадок пятками по бокам. Лошади пошли вперед, но уже не галопом и даже не рысью, а шагом, тщательно выбирая, куда поставить копыто. В результате, еще не добравшись до забора, скифы сгрудились в большую неопрятную кучу.
— Вот куда картечью-то, — азартно подумал Бобров, глядя на этот искусственный бардаке высоты стены.
Стоящий рядом Евстафий одобрительно разглядывал сгрудившегося противника, готовясь отдать команду стрелкам. Не успевшие влезть в создавшуюся кашу всадники брали левый повод, чтобы объехать толпу. Но их ждал еще один Бобровский сюрприз — скрытые в траве заостренные колышки. Когда шедшая первой лошадь буквально заорала дурным голосом и запрыгала на трех ногах, остальные ничего еще не сообразили. Но заполошное ржание повторилось, потом еще и еще. Всадники стали поспешно разворачивать лошадей, чтобы убраться поскорее с этого места. Спешенные разглядели в траве торчащие острия и стали что-то орать, размахивая кулаками и оружием в сторону усадьбы.
— Эх, надо было колышки в зеленый цвет выкрасить, — запоздало подумал Бобров.
Среди толпы всадников как-то сразу определился ранее незамеченный старший, который, как разглядел Бобров в свою трубу, оказался и одет побогаче, и защищен получше. По его повелительному сигналу те из всадников, которые стараниями Боброва и товарищей оказались спешенными, не оглядываясь на своих пострадавших коней, принялись в темпе разбрасывать камни и выдергивать колышки. Если с камнями у них что-то еще получалось, то выдернуть короткий колышек, старательно забитый в известняк было не всем по силам, а вернее, никому. Поэтому, получив доклад от одного из пеших, начальник постановил убирать только камни.
Скифы с остервенением стали отбрасывать с дороги мешающие камни. Бобров посмотрел, как у них это ловко получается и пригорюнился. Его-то пацаны с трудом ворочали какой-нибудь скальный обломок, а кривоногие скотоводы элементарно справлялись вдвоем. Правда, перед ними, на расстоянии буквально метров четырехсот, маячил завлекательный стимул в виде даже снаружи богато выглядевшей усадьбы.
Однако, вглядевшись, Бобров взял назад свои слова о ловкости скифов. Камни-то они отбрасывали ловко, а вот расчищенный проход в результате получался не шире четырех-пяти метров, а местами даже и уже. И, что самое смешное, никто этого не замечал. В результате, когда они дочистили проход почти до самого забора, по нему смогли проехать в ряд не более трех всадников. Предводитель заметил это, но было уже поздно.