Лайм. Судьбе назло
Шрифт:
Спать расхотелось окончательно. Зато оба моих соседей спали, как сурки. Гундосый Хмык и Кривоногий Эд. Наверняка вчера опять до полуночи втихаря резались в карты. Но я с ними никогда не играл, даже тогда, когда они предлагали сыграть не на деньги, а просто так, для интереса. Это потому, что Хмык всегда жульничал. Он плутовал, когда к нему шла хорошая карта, и тогда, когда дела начинала пахнуть проигрышем. А Кривоногий Эд вечно злился, когда при хорошем раскладе он почему-то вновь и вновь выходил дураком. И в бессилии сразу начинал махать кулаками. И хотя Хмык плутовал мастерски, не подкопаешься, Эда это не смущало - за свои медяки он всегда боролся до последнего.
Зато во всем другом оба мужика были довольно неплохими соседями. И хотя они были как минимум вдвое старше меня по возрасту, держались они со мной, как с равным.
Я взглянул в окно, - рассвет только-только занимался. Красота!
– Что ж, мир - доброе утро!
– Стараясь не разбудить мужиков, я натянул штаны, и так, босиком и с голым торсом, направился во двор.
Люблю рассветы и закаты. Иногда, в силу разных явлений, солнце в эти моменты бывает необыкновенного цвета. Огненно-ярко-рыжее. Как мои волосы. И тогда мне кажется, что мой отец это не тот придурок, который оставил меня, брата и мать после моего рождения, а оно, само солнце. И тогда внутри, где-то глубоко в груди, как будто расцветает пламя, и становится так...хорошо, так... тепло.
Сегодня был именно такой рассвет - весеннее солнце яростно пламенело на восходе.
Хороший знак.
Я стоял в небольшом дворике, жмурясь от удовольствия и раскинув руки, подставляя свое тело ласково обнимающему солнышку.
На душе было просто волшебно.
– Эй, Лайм, - окликнул меня грубый голос с высоты.
– Что, решил отрастить крылья и взлететь? Хочешь сбежать с тюряги, хохлабуй?
В ответ разразились хохотом еще двое.
Впечатление было безнадежно испорченно. Я опустил руки, но, тем не менее, остался на месте. Из принципа.
"Охрана. "Кулаки" на крыше, - угрюмо подумал я. Судя по голосам, это были Крисп, Арни и Данчи.
– Вот уроды. Чтобы им поперхнуться за завтраком. Хорошо им скалиться с высокой крыши. Ох, повстречались бы они мне по отдельности в темном переулке..."
Я с наслаждением помечтал на эту тему.
Наша тюрьма, в простонародье называемая "бублик", была по-своему оригинальным сооружением. Ее разграничивали две основные стены, обе, как можно догадаться, идущие по кругу. Одна внешняя, из камня, высокая и широкая, с вышками, копейщиками и лучниками. Вторая внутренняя, деревянный частокол, пониже, но ненамного. Пространство за внутренней стеной делилось высокими заборами на три территории. В левой части находилось непосредственно наше жилье плюс маленький дворик, в котором сейчас находился я. Здесь заключенные могли свободно передвигаться, и делать все, что им вздумается (в рамках правил тюрьмы, разумеется). В
Все три участка хорошо просматривались с высоких крыш двухэтажных строений. С нашей обители на этой стороне и со складов на другой. Поэтому охрана без веской причины не баловала нас своим присутствием, обходившись тщательным надзором сверху. Удобно, что ни говори - все у них, как на ладони. И люди, и закоулки. Если кто решался самовольно покинуть дозволенную область в границах внутренней стены, того вылавливали и больно били. А если кто вдруг оказывался между внутренней и внешними стенами, того стрелки укладывали сразу, без предупреждения. Сурово? Да. Начальник тюрьмы тоже человек. И он боится потерять свое, хоть и не очень тепленькое, местечко.
– Хорошо устроились, гады. Сбежишь отсюда, как же, - злобно фыркнул я.
Оставив крикунов без ответа, я с высоко поднятой головой отправился обратно.
Вернувшись в свою комнатушку, я быстро огляделся - ничего ли не пропало из моих вещей? Хотя чему тут пропадать. Все мое имущество - пару памятных повязок на запястья и амулет - бусы из костей и перьев. Красть у своих соседей, по негласным правилам тюрьмы, было непринято. Но, как говорится, не уличен - не вор. Эту заповедь я знал, и применял ее на свободе несчетное количество раз. Эх, свобода, свобода...
Все оказалось на месте. Соседи продолжали крепко спать. Эд дремал на боку, по-детски засунув кулак в рот. А Хмык тихонько похрапывал, время от времени меняя храп с протяжным хмыканьем. За что, естественно, и получил свое прозвище. Четвертая лавка теперь была свободна. Место Яра Крика.
Я расслабился и принялся коротать оставшееся до завтрака время.
После утреннего перекуса в тюрьме началось необычное оживление. По плану ничего подобного не предвиделось, и я постарался быстро сообразить, что к чему.
Ага, ясненько. Новеньких привезли.
Ворота в малый двор медленно открылись, и в сопровождении надзирателей внутрь прошагала колонна из десяти человек. Я принялся изучать вошедших с неподдельным интересом. Тем более что интерес у меня был далеко не праздный.
Двое новичков были обычными крестьянами, видимо, оставшимися без денег и не сумевшими вовремя уплатить очередной налог. Хромой старик, коротышка с испуганными глазами... так, так, все не то. Ну не чего себе...
Мужик, заключающий колонну, был не просто здоровенным. Он был зверски здоровенным! Высокого роста, широкий в плечах, а мышцы по всему телу, ого... Зверь, а не человек. Такие естественней смотрелись бы не в тюремном дворе, а в охране самого короля. Я перевел взгляд на его лицо. Рожа у этого субъекта была еще та. Он смотрел на все происходящее свысока (во всех смыслах), нагло улыбаясь, с глубочайшим презрением во взгляде. Все ясно - этот парень вместо честного труда ради благородных особ предпочитал нечестный труд ради своего кармана. Что ж, каждому свое.