Лазо

Губельман Моисей Израилевич

Царь Николай II (и последний) и его правительство приказали подавить вооруженные выступления рабочих. Но времена изменились, и грозный царский приказ не был выполнен. Винтовки солдат Павловского и других полков волею нашей партии и восставшего народа были направлены не на рабочих, а против городовых, жандармов и прочих царских слуг.

Героической борьбой петроградского пролетариата и присоединившихся к ним солдат и матросов царское правительство было свергнуто. Февральская буржуазно-демократическая революция победила.

Едва были получены известия

о свержении самодержавия, Лазо вбежал в казарму и обратился к солдатам с необычным приветствием:

— Здравствуйте, товарищи!

«Все мы оторопели от радости, — вспоминает Назарчук, — изумились новому слову «товарищ». А Лазо хватает одного солдата, другого, обнимает каждого, а у самого на глазах слезы. Объяснив наспех, что произошло, Лазо тут же сказал:

— Не величайте меня «ваше благородие», а просто «товарищ Лазо…»

Не могу я описать того момента, какой переживал в то время каждый солдат. Теперь всем стало понятно, кто такой был Сергей Лазо. Другие офицеры в тот день к нам даже не показались…

В команде он провел с нами всю ночь… разъяснил нам подробно о случившемся и предостерег насчет будущего:

— Это еще не все, еще много будет крови!»

Когда солдаты стали допытываться, что же будет дальше и почему еще прольется много крови, Лазо объяснил:

— Потому, что мы не все одинаковы. Капиталисты и богачи легко не отдадут то, что они награбили у народа. Мы скоро закрепили бы власть за трудящимися, но борьба с врагами народа будет жестокая, так как имеется еще много предателей и врагов народной власти.

Лазо первым из красноярских офицеров снял царские погоны и привел свой взвод на защиту образовавшегося в городе Совета рабочих депутатов.

В архиве Красноярского крайкома КПСС хранятся два удостоверения Лазо, свидетельствующие об его авторитете среди солдат и революционно настроенных офицеров.

В одном из них от 14 марта 1917 года говорится, что прапорщик 15-го Сибирского стрелкового полка Лазо был избран собранием офицеров полка делегатом в Совет рабочих, солдатских и казачьих депутатов, где с самого начала его деятельности проявил революционную активность.

В удостоверении от 19 мая 1917 года записано, что предъявитель сего начальник учебной команды 15-го Сибирского стрелкового запасного полка прапорщик Лазо действительно является выборным делегатом от всего состава солдат Учебной команды 15-го полка, что своими подписями и приложением казенной печати удостоверяется».

Солдаты 4-й роты 15-го Сибирского стрелкового полка вынесли следующее постановление:

«Принимая во внимание положение настоящего времени, чины 4-й роты 15-го Сибирского стрелкового полка на своем общем собрании постановили следующее: заменить своего ротного командира подпоручика Смирнова по следующим причинам:

1. По получении приказа № 64 от 3 марта с. г. в личном разговоре с унтер-офицером и другими заявил себя открытым сторонником старого правительства (его подлинные слова: «Я давал присягу служить императору Николаю II…»). Его словам соответствовали

и поступки, как, например, 4 марта он разогнал наше собрание, чем воспрепятствовал законному выбору делегатов от роты, и преследовал обмен мнений по поводу последних событий. К тому же отношение его к солдатам было деспотическое.

2. Выражаем желание иметь своим ротным командиром прапорщика Лазо.

К сему по доверию роты подписуемся (подписи)».

В первые дни после свержения самодержавия офицеры, правые эсеры и меньшевики организовали в Красноярске гарнизонный комитет и выступали против большевиков. Не гнушаясь ничем, меньшевики и правые эсеры распространяли клеветнические слухи о том, что большевики являются агентами кайзера Вильгельма. Они старались вызвать в солдатских, рабочих и крестьянских массах шовинистические настроения, призывали их к борьбе с «анархо-большевиками», к войне «до победного конца». Лазо вместе с большевиками разоблачал грязные измышления предателей революции.

20 мая 1917 года Исполком Красноярского совета телефонограммой № 167 за подписями Е. Дымова и С. Лазо обратился к начальнику гарнизона, ко всем ротам, командам и солдатам с призывом во имя пролитой народной крови, во имя победы революции исполнять точно распоряжения Исполнительного комитета.

В этой телефонограмме Исполком призывал солдат строго беречь оружие и патроны, не впускать в казармы никого без специального письменного разрешения.

«Товарищи солдаты, — заканчивали Е. Дымов и С. Лазо обращение. — Сплотитесь грудью вокруг выбранных вами Советов, только в них ищите искренних друзей народа в нашей Великой революции».

Но контрреволюционеры усиливали свою преступную работу против Советов и большевиков, мобилизуя для этого все силы.

В июле гарнизонный комитет, находившийся все еще в руках правых эсеров и меньшевиков, попытался разгромить большевиков. Он вызвал из Иркутского военного округа, также бывшего в руках врагов, войска для подавления якобы поднятого Красноярским советом восстания. Лазо проводил в этих частях круглые сутки, разъяснял солдатам, что большевики правы, а офицеры, заставляющие их воевать с ними, предают интересы народа.

Гарнизонный комитет был распущен. Вместо него при Красноярском совете была создана солдатская секция. Председателем ее солдаты избрали Сергея Лазо.

В это время Лазо еще более сблизился с большевиками Красноярска, их руководителями и особенно с Адольфом Перенсоном. Перенсон, или, как звали го товарищи, «Борода», был работником большевистской военной организации. Он проявил себя как убежденный ленинец еще во время революции 1905 года, много лет сидел в тюрьмах, был на каторге в горном Зерентуе. Адольф Перенсон был «артельным человеком» и настоящим коммунистом, обладавшим неизменно радостным настроением, это настроение передавалось другим, сохраняя у них силу и бодрость уха. И еще, что было ценно у Адольфа, — его обширные знания по математике, естествознанию, биологии, которыми он всегда охотно делился с товарищами.