Лазурное небо

Борик Пан

Стоило ей сделать шаг, и половица треснула, а нога застряла, опустившись на уровень ниже. Выругавшись, девушка достала ногу из дыры, обратив внимание на второе дно. Она присела на колени, остатками сил выдирая дощечки по вертикали. Её действия не были ошибкой, и в темноте она смогла разглядеть нечто, с виду напоминающие удочку. Дотронувшись до прохладной, полированной древесины, она изъяла на свет клинок в ножнах. Его рукоять, была украшена зелёными верёвками, сплетёнными в некое подобие украшения. Сами ножны, на удивление воительницы, были сделаны из древесины, имеющий слишком белый окрас. Когда Илви решилась достать клинок, то поразилась его лёгкости и лёгкой изогнутости острия. Лезвие сверкало, было видно, что с клинком обращались

бережно и часто полировали его.

Держа оружия в руках она покинула руины своего дома, щурясь от лучей солнца.

На улице её встретил Лаффи, с охапкой дров в руках. После короткого разговора, девушка рассказала о своей находке и сделав несколько замахов, вновь отметила его лёгкость. Отныне это был её клинок — оружие которое заставляет продолжать путь. Накидка стала второй вещью сохранившийся после разрушения её деревни. Она не знала живы ли орки, или же их забрали в рабство, а может быть убили и похоронили в одной куче? О таком думать не хотелось, как и оставаться здесь. По этой причине балтус и воительница уже через несколько часов покинули деревню. Всё утро они рыскали по домам в поисках припасов, но ничего не найдя, с пустыми руками отправились восвояси.

Когда деревянная балка ворот, лишённая черепа бизона, осталась позади, Илви, поняла что покидает родное место раз и навсегда. Не будет больше праздников, где орки соберутся у огромного костра, исполняя песни и танцы. Не станет больше шаман брать её на прогулку, показывая пригодные для снадобий цветы. Никто уже не будет донимать вопросами, а отцовская рука больше никогда не погладит по головке.

Опустошённость — вот что чувствовала девушка. Будто бы её лишили крови, осушив тело и бросив в канаву. Подобно рыбе без воды, она барахтается на суше не в силах дышать в одиночку и без настояния старших. Значит ей придётся научиться выживать, придётся снова бросить миру вызов, пригрозить кулаком богам и дерзко оскалить клыки, закрывая двери в прошлое.

Илви крепко сжала рукоять клинка, ожидавшегося своего часа за поясом. Накидка шелохнулась на ветру, а воительницы лишь ускорила шаг, бросая вызов всему миру. Рядом с ней шёл балтус, отчего-то и он перенял дух боевой подруги, и был готов идти рядом с ней всю жизнь. Так и случилось, они шли, очень и очень долго шли.

Предложение от которого сложно отказаться

Рано или поздно твой путь подойдёт к концу — говорил отец Илви, цитируя старого орка. И это была правда. Рано или поздно ноги выведут тебя куда-нибудь, дорога не будет петлять вечно, уводя тебя за холмы и леса. Вот и для твоих путников она закончилась, превратившись в стену — остановку на жизненном пути.

После того как Лаффи и Илви покинули разрушенную деревню, они шли вперёд, не пользуясь ориентирами и не рисуя карт. Ветер всегда дул вперёд, а лучи солнца указывали единственное направление. Изредка они встречали людских путников, даже пару раз наткнулись на караваны, и тогда без мук совести воровали еду и другие припасы, оставляя в живых хозяев. Это не было похоже на налёт, скорее на поведение вороны, что увидела побрякушку. Они хватали и убегали, порою воительница доставала клинок, угрожая. Но она понимала что не сможет оборвать жизнь ни в чём неповинного человека, пускай их народ в очередной раз испортил жизнь орочьему племени, прогнав его с места обитания.

Проходили недели, шли месяцы плавно перетекающие в года. Путешествие двух голодранцев не подходило к концу, напротив, лишь начиналось. Но однажды им пришлось сделать остановку, на каком-то празднике кажется, иной причины почему множество людей устраиваются на поляне, раскладывая простыни на землю, Илви не знала. Но это было не важно, подобного рода мероприятия, всегда позволяли незаметно выкрасить еды или же вещей у уставших хозяев.

Балтус и воительница расположились близ дерева, усевшись под его кронами.

За два года странствий, Лаффи здорово оброс шерстью, и не собирался её сбривать, говоря что с ней он чувствует себя уверенней. Ну, а Илви смотрела на его лицо — заросшие темноватой шерстью щеки, лысый лоб, бородку завязанную узлом — и смеялась. За время их странствий её волосы тоже отрасли, но их она урезала до плеч. По вечерам, слушая пение птиц, она заплетает себе две косички, кончики которых аккуратно опускались на щёки. Это, по заверению Лаффи, добавляет женственности её чертам лица. Но она осматривая людских девушек, понимала что никогда не сможет стоять в одном ряду с ними. У большинства были тёмно-зелёные глаза, подобно двум капелькам росы. Иные же родились с голубыми, как воды океана глазами. И это был схожий цвет, но всё ещё не тот. Слишком блеклый, не такой живой. Даже находились те, у кого серота глаз являлась достоинством, но всё это было не то. Никто из людей не мог похвастаться лазурью в глазах, которая освещает небосвод даже ночью.

Однажды Илви даже посмеялась по этому поводу, понимая свою уникальность, но быстро сдалась, вспоминая свечения своих глаз по ночам. Будто бы два очень маленьких светлячка, они скрывались за веками, в поздний час. Сейчас же девушка не ищет оправдания своей особенности, но теперь придаёт больше смысла словам шамана, который, теперь она понимает, готовил её к преемству.

Иногда она вспоминает деревню, свой разрушенный дом. Помнит об отце, о Свере, Рюке, пожилом шамане и вожде. Она помнит их всех, ведь они часто приходили к ней во снах. И каждый раз они не слышат её истошный крик. "Подождите! Не уходите! Не бросайте!" — кричит девушка, но её голос ударяется в стены ветра, а глаза каждый раз смотрят в спины орков, что снова и снова покидают её.

Она живёт с этой ношей, по нужде, ведь иначе не жить вовсе. Её брат по несчастью, такой же потерянный и обделённый, не только отрастил себе шевелюру шерсти, но и научился поджаривать ягоды на огне из пальцев. Как он это делает, девушка не представляет, а сам балтус не так давно обнаружил в себе скрытую способность. Она пробуждается у всех о'балтусом со временем и рано или поздно, он должен был научится ею управлять. Однажды он рассказал что шаман и воины их племени, могут устраивать ураганы, поджигать врагов и навлекать на их головы волны цунами. Илви была взбудоражена лишь от одной мысли что Лаффи может делать это, но балтус тут же разбил всё её мечты, сказав что не понимает каким образом работают невидимые потоки у него в венах. Ясно было одно — именно удленённые пальцы позволяют балтусам колдовать, девушка называла это именно так.

В тот вечер произошло что-то, что не должно было произойти. И эта встреча, этот момент изменил ход всей истории. К отдыхающим в тени дерева Лаффи и Илви подобрался незнакомец, причём так тихо и ловко, что воительница и не услышала его шагов. Он двигался подобно белке, в сумерках скрываясь среди деревьев и кустов.

— Следуйте за мной. — Звонкий, наполненный просьбой голос. Он принадлежал мальчику, нет не юноше, ещё мальцу, лет четырнадцати в белой жилетке с чёрными пуговками и синих бриджах. За спиной у него висел лук, а колчан болтался на поясе.

— Чего тебе? — Илви слишком удобно расположилась, для того чтобы отрывать свою пятую точку и впотьмах ходить со всякими странными мальчиками.

— Вас хочет видеть его великолепие, кронпринц Фредрик из дома "Красных лоз".

Лаффи тут же открыл веки, принял сидячие положение и ожидающе смотрел на подругу. Она не показывала удивления и той дрожи что прошла по сердцу, будто бы рой насекомых.

— Ну, веди.

Шли быстро, но недолго. Через две минуты остановившись на тёмной полянке, со всех сторон окружённой деревьями. Впотьмах было трудно разглядеть хоть что-нибудь, однако эльфы засевшие на деревьях, с любопытством наблюдали за двумя огоньками внизу, которые двигались вместе с головой воительницы.