Лазурное небо
Шрифт:
— А Рюка? Она жива?
— Живее некуда. Сегодня утром принимал с её рук снадобье.
— Снадобье? Значит и шаман жив! А вождь? Гельнир, Виньяр, Квальяр…
— Илви, ты сама всё увидишь, меньше слов и шире шаг.
Пробравшись через заросли кустарника и двигаясь вслед за струйкой ручья, группа добралась до стен ущелье. Невероятно огромные каменные глыбы возвышались на множество метров вверх, открывая свои объятья в виде небольшого, хорошо осветленного прохода, позволяющего пройти в глубины. Ширина открывшегося для группы прохода достигала примерно двух метров, а камни под ногами были чертовски скользкие. По словам
Продвигаясь рядом со стеной ущелья, группа миновала небольшой, но хорошо сделанный, деревянный частокол, явный знак опасности для всякого кто осмелится так далеко зайти. Они шли ещё несколько минут и в конце концов вышли на широкую поляну, взятую в кольцо глыбами камня. Это можно было назвать небольшим лесом, правда его активно срубали орочьи мужчины, махая топорами под крики пожилого сородича. Бельмир повёл троицу вниз по склону, не видя, но чувствуя как воительница расплывается в улыбке.
Спустя столько времени, столько странствий и угроз она наконец-то добралась домой. Туда, откуда её жестоко вырвали, швырнув в трюм корабля работорговцев подобно трофею. В голове уже всплывали картинки их встречи с отцом, Рюкой, вождём и шаманом. Она мечтала об этом томившись в зловонной камере, бегая по лесам с длиноушками, переплывая море, участвуя в резне, и вот теперь… Теперь её мечта намеревалась сбыться, но увы появились осложняющие обстоятельства…
Восстание из глубин
Дурные сны всегда означали горе и утрату. Сегодня на протяжении ночи Мэгбору снились исключительно плохие сны. Все как один они были связаны тёмной нитью траура, что окутает орочье племя. Шаман провёл большую часть дня уединившись в своей хижине и выбрасывая кости предсказаний.
<<Что же выпадет на этот раз?>> — Спрашивал у Судьбы пожилой, с идеально лысой головой и бледной кожей шаман. Кости говорили с ним, чаще всего путано и туманно. Вот например последние предсказание: Два креста и кружок — несбывшиеся планы и надежда. Для орочьей общины это могло означать лишь одно — скорую кончину. Конечно же о подобном никому не должно быть известно, ведь в противном случае это может очень сильно ударить по боевому духу кочующего племени.
В дверь хижины постучали. Стук отвлёк шамана, прогремев в его сосредоточенном сознании в несколько раз громче. Он знал что отвечать не обязательно, сородичи всё равно воспользуются немым приглашением зайти. Так и случилось. Скрипнули петли, послышались шаги, по меньшей мере три пары сапог побеспокоили сидящего спиною к гостям орка.
— Слушаю.
— Шаман, я привёл… — Бельмир не договорил, испуганный резким рывком шамана. Тот вскочил со стула, завидев как кость с изображением кружка покатилась по столу — знак Судьбы. Медленно повернув голову к пришедшим, Мэгбор разинул рот выставив ладони вперёд и шаг за шагом направился на свет лазурных огоньков. Они пленили сознание, вели его в медленно сгущающейся тьме. Илви отступила, но шаман продолжил движение вперёд, резко схватив девушку за щёки.
Своими серыми камушками глаз он глядел в бездонный, кристально
— Шаман это… — Мэгбор взмахнул рукой, призывая к тишине. Он знал кто это, видел её во снах. Да-да, сны. Сегодня ночью духи умерших говорили с ним, Судьба посылала видения. Тёмное небо с проблесками лазури — скорое будущее. Непонятное, но стремительно наступающее.
— Илви "Лазурное небо". Страница, выжившая и обречённая на скитания. Я рад встретить тебя дитя.
Воительница перевела взгляд на Бельмира, тот многозначно пожал плечами. Лаффи кажется совершенно не волновал разговор, балтус тем временем осматривал скляночки с неизвестным содержимым и банки с внутренностями животных, стоящих на полках шкафа.
— Верно, моё имя Илви. Но кто ты? Где прежний шаман и почему ты занял его место?
— Бельмир, ты можешь идти. Ступай к супруге. — Орк склонил голову, и через секунду переступил порог хижины. Пожилой шаман прежде чем ответить на вопрос, подошёл к столу, зажёг свечу, сел за своё рабочее место. Пару секунд Мэгбор сверлил взглядом девушку, а после поведал страшную правду.
— Шаман и вождь племени погибли. Случилось это две зимы назад и с тех пор племя пользуется моей мудростью. Я веду их вперёд, через горе и несчастье.
Полученная информация проткнула сердца Илви стальным болтом. Она уже однажды похоронила всю орочью общину, и вот теперь получив надежду, вынуждена была вновь закопать её в могиле правды. Но несмотря на огорчения, лицо воительницы оставалось насупившимся.
— Мой отец…
— Багрум, он отправился на разведку. Страхолюд, не бери в рот мышиное дерьмо, положи где взял. Но много дней вестей от него нет. Я опасаюсь худшего.
— Разведка? Здесь прекрасное место, почему вы не хотите остаться?
— Тёмные эльфы орудуют в здешних землях. Кожа их черна как сажа, а уши длиннее перьев ястреба. Я боюсь что однажды они возьмут наше ущелье штурмом, и тогда никому не выжить. Илви, сядь, не стой как чужая. Это твоё племя, твоя родная семья. Ты долго скиталась, и вот наконец вернулась, нашлась!
Слова Мэгбора воительница воспринимала с ледяным безразличием. Да, он говорил приятные вещи, однако они стали не более чем воспоминаниями прошедших дней. Девушка уже давно свыклась с мыслью, что она голодранка без крова и цели, блуждающая со своим верным напарником и пытающаяся выжить. Теперь Судьба решила сыграть с ней злую шутку, с опозданием выполняя заветное желание.
— Я хочу увидеть отца. Куда они направились?
Шаман ответил не сразу, после многозначительного молчания выдал — я дам тебе карту и отмечу место. Можешь взять любые припасы, но прошу, не подстрекай молодых искать славы. Вместо неё они получат стрелу в спину и вспоротое брюхо. — Изъяв из небольшой полки свёрнутый пергамент, пожилой орк развернул его, протёр тканью серой накидки пятно от чернил и принялся рисовать нужный воительнице маршрут.
Ожидая Илви размышляла о племени, о своей цели, давно потерянный и вновь обретённой. Когда-то давно, года три назад, она мечтала лишь об одном — вернуть дни беззаботной жизни. Те времена когда их община осела в лесах, и вела тихую, мирную жизнь. Но сейчас получив такую возможность, девушка не испытывает ничего кроме пустоты. Нет радости и счастья, лишь бездонный колодец безразличия.