Лазурный берег, или Поющие в терновнике 3
Шрифт:
– О чем это вы?
– О событиях в Ирландии…
Буквально на днях террористы из ИРА [3] взорвали в восточной части Белфаста ночной дансинг, обычно посещаемый некатолической молодежью – это кровавое событие не сходило с уст у всех англичан.
Джастина пожала плечами.
– Террор всегда вызывает омерзение у цивилизованных людей, – произнесла она, – тем более, что в таких акциях, как правило, гибнут невинные люди… Да, я смотрела репортаж в новостях – это ужасно.
3
ИРА (IRA) –
– Но ведь эти ребята-ирландцы утверждают, что борются за правое дело…
– Что не дает им никакого права отправлять на тот свет людей, которые не занимаются политикой… Ведь ИРА сделало заложниками своих целей, сколь благородными эти цели бы ни были, – продолжила Джастина и, поймав насупленные взгляды студентов, тут же добавила, – для ирландцев, конечно… Они сделали заложниками своей политики многих людей, которые далеки от их идей… Более того, – продолжила она после непродолжительной паузы, – вы ведь знаете, я и сама ирландка…
– Неужели, миссис Хартгейм?
Видимо, этот вопрос был задан человеком, который совершенно не разбирался в театре – почти всем было известно, что девичья фамилия миссис Хартгейм – О'Нил.
– Да, и горжусь этим… Но методов террора никак не одобряю.
После этих слов зависла тягостная, томительная пауза, прерываемая разве что назойливым жужжанием мухи, неизвестно как залетевшей в зал.
– Стало быть, – спросил один из студентов, сын пэра, высокий юноша с пышными, как у диккенсовских героев, бакенбардами, – стало быть, вы поддерживаете независимость Северной Ирландии?
Вопрос был задан со скрытой агрессивностью – скорее, безотчетной, чем осознанной, и все почувствовали это.
– Вы считаете, что раскол страны… Вы хотите сказать, что эти бандиты делают святое дело?
– Нет, Фредди, – произнесла она, – я не это хочу сказать…
– Но ведь…
– Я только что ответила, как я ко всему отношусь, – добавила Джастина, но уже очень сухо.
Однако сын пэра не сдавался:
– Но ведь вы, как ирландка, не можете не желать католикам Белфаста… Вы не можете не поддерживать их стремления…
Ситуация из совершенно безобидной неожиданно превращалась в критическую.
Джастина, поняв всю щекотливость ситуации, тут же перебила его:
– Я просто поддерживаю справедливость… А теперь, – она обвела взглядом студентов, – закругляйтесь, дамы и господа… У нас, к сожалению, не так много времени, но очень много дел…
Студенты, на ходу дожевывая сэндвичи, поднялись со своих мест (при
Фредди, который в этом спектакле играл Брута, с ходу начал монолог:
– Мы кажемся кровавы и жестоки — Как наши руки и деянье наше; Но ты ведь видишь только наши руки, Деяние кровавое их видишь, А не сердца, что полны состраданья. Лишь состраданье к общим бедам Рима — Огонь мертвит огонь, а жалость – жалость — Убило Цезаря. Но для тебя Мечи у нас притуплены, Антоний, А наши руки также, как сердца, В объятия тебя принять готовы С любовью братской, с дружбой и с почетом.Джастина вновь остановила репетицию.
– Стоп, не так быстро!
В этот момент к ней подошел Гарри – тот самый молодой человек, который играл Юлия Цезаря, и его девушка.
Смущенно улыбнувшись, Гарри произнес:
– Миссис Хартгейм, извините, но мы с Мери хотели бы попросить Вас…
Джастина подняла голову.
– Да, конечно…
– Не могли бы Вы отпустить нас сегодня немного пораньше? – спросил Гарри.
– Что-то случилось?
– Да… То есть нет…
– Так «да» или «нет»?
Гарри замялся.
– Извините, но мы… Простите, миссис Хартгейм, но мы с Мери ждем ребенка… И мы хотели бы быстро съездить в Лондон… Нас ждут у доктора…
– Тем более, – добродушно вставила Мери, – что моего Гарри, то есть Юлия Цезаря, только что убили первые политические террористы, и теперь он вряд ли понадобится им еще раз…
Джастина заулыбалась.
– О, конечно – какие могут быть вопросы? Если вам так необходимо…
Мери и Гарри оживились.
– Спасибо, миссис Хартгейм!
И, развернувшись, пошли к выходу, провожаемые завистливым взглядом Джастины…
В тот день она освободилась как обычно – к двум часам дня.
Надо было идти домой.
Одевшись, Джастина направилась в свой квартал той же дорогой, по которой шла в колледж святой Магдалины сегодня утром.
Ага, вот и то самое кафе, в которое она сегодня заходила. Может быть, зайти еще раз?
Да, пожалуй.
На этот раз в кафе было немноголюдно, и Джастина уселась за дальний столик – как раз за тот самый, где сегодня утром она видела какого-то странного человека, то ли поэта, то ли сумасшедшего.
– Кофе, пожалуйста, – кивнула она подошедшему официанту.
Тот, сделав в своем блокноте пометку, на какое-то мгновение задержался у столика.
– Чего-нибудь еще?
Джастина, немного подумав, отказалась:
– Нет, благодарю вас… Мне скоро домой… Там и перекушу…