Лазурный берег
Шрифт:
Выбираясь из толпы, Беловы столкнулись с Егоровым, который волок за руку еле поспевавшую за ним Кристину.
— В 1985 году,— рассказывал он на бегу,— после показа фильма «Детектив» разгневанный зритель с криком «Непонятно!» бросил в лицо режиссеру Годару кремовый торт. «А все-таки вкусно»,— ответил Годар и облизал очки...
— Ух ты! — восхитилась Кристина.— Вот бы сейчас этого тортика!..
Ей было неудобно скакать на самых высоких своих каблуках, привезенных из Петербурга, но слушала
Перед первым кордоном Егоров небрежно махнул билетами: всматриваться в них полицейские не стали. На красной дорожке он сбросил скорость, взял Кристину под руку и пошел уже медленно, вальяжно. Посматривал важно по сторонам, кивал головой. Кристина раскраснелась. Егоров послал кому-то воздушный поцелуй. Думал даже дать автограф, но решил, что это уж слишком. Глянув вперед, он остолбенел — во Дворец только что прошли Рогов и Плахов. Не померещилось?.. Кого угодно он ожидал встретить — Жерара Депардье, Николь Кидман, Софи Марсо, но никак не Плахова с Роговым!..
«Ну я им покажу! — закипел Егоров.— Вот мерзавцы. Надо же! Они у меня попляшут!» Хотя, спроси у старшего группы, что именно он инкриминирует своим подчиненным,— не ответил бы. Разве что прошли «поперед батьки».
— Ваш билет, мсье!
Егоров небрежно протянул билеты охране. Полицейский посмотрел на него удивленно.
— Ваш билет, мсье! — повторил он.
— Нам туда. Во дворец! — расплылся в улыбке Егоров.
Полицейский небрежным жестом приказал отойти.
— Мы в кино! — Егоров еще не понял, что случилось страшное.
Полицейский повторил знак: уже безо всякой улыбки.
— Что происходит, Сергей? — всполошилась Кристина
Егоров засуетился, вся его вальяжность вмиг пропала.
— Сейчас, Кристиночка, сейчас!.. Это какое-то недоразумение... Мы гости фестиваля!
Толпа вокруг дорожки притихла, с любопытством наблюдая за развитием конфликта. Рядом с охраной возник, как из-под земли, агент Перес.
— О, Анри! — обрадовался Егоров.— Представляешь, не пускают... Чего такое?
Анри взял из рук Егорова билет, посмотрел.
— Где вы его взяли?
— Купил... С рук,— тихо, чтобы не услышала Кристина, сообщил Егоров.™ Пятьсот евро отдал — копейка в копеечку.
— Это билеты на дискотеку,— сообщил Анри.
У Егорова отвалилась челюсть. Кристина вскрикнула. Схватилась руками за виски.
— Не может быть,— пролепетал Егоров.— На какую дискотеку?
— На обычную,— Анри еще раз глянул на бумажку: — Нет, не обычную... Это дискотека для гомосексуалистов...
Этого Егоров, по счастью, не расслышал. Кристина в этот момент издала рев, сравнимый с сигналом кареты скорой помощи, и ломанулась назад по красной дорожке...
— Кристиночка! — протянул вслед ей руки Егоров. Не было у него в жизни тридцати шагов хуже, чем те тридцать шагов, что он сделал под свист и улюлюканье публики, покидая ковер фестивального Дворца...
Кристиночка...
Поздние посетители каннского пляжа были удивлены видом взбалмошной стройной блондинки, которая неслась куда-то по песку с розовыми туфлями в руках и кричала так, что крик долетал до бархатных небес:
— Об-ма-ну-ли! Фе-на нет! Би-ле-та нет!..
ГЛАВА ПЯТАЯ
Лошадь с карасями и свинья в небесах
Плахову все еще казалось, что их могут взять и выгнать из Дворца взашей. Не чувствовал он себя своим на этом празднике жизни. Дамы в навороченных платьях поднимали бокалы с шампанским, и вино искрилось, и искрились бриллианты, а на одной даме натурально колыхалось украшение из огромных павлиньих перьев. Прямо на башке. Плахову казалось, что все на них смотрят, как на чужаков. Хотя никто на них не смотрел, а если и смотрел, то вполне благожелательно: выглядели оперативники благодаря стараниям искрометного Вазгена на все сто.
Рогов же уверенно пробирался сквозь толпу, решительно отодвигая встречных, иногда наступая дамам на ноги и бодро извиняясь: «Миль пардон, мадам!»
Троицкого не было видно.
— Не найдем мы его в такой толпе,— вздохнул Игорь,— а до сеанса — пятнадцать минут.
— Может, на сеансе прямо? — предложил Василий.— У Белова билеты, поди, недалеко от Троицкого.
— Ну и как ты с ним поговоришь на сеансе? И потом: нам лучше вообще в зал не ходить. Белов мог настучать, а если номера мест известны...
— Значит, до сеанса поймаем,— Рогов решительно развернулся и едва не выбил бокал с шампанским из рук тележурналиста Шалашова, который как раз рассказывал юному киноведу Коле правила выбора шампанского. Коля краснел и ждал случая вставить свою информацию: с шампанским удобно употреблять экстази, потому что оно газированное и энергия сразу идет в кровь. Сам Коля при этом никакого экстази отродясь не употреблял, а про эффект шампанского с таблетками знал от приятеля.
— Пардон, ешкин кот,— извинился Рогов перед Шалашовым.
— Это какого же кота вы имеете в виду? — изумился Шалашов.
— Никакого. Это так... — смутился Василий.— Поговорка.
— Вы Троицкого не видели? — закинул удочку Плахов.
— Хотим автограф взять,— поддакнул Рогов.
Шалашов напряженно всматривался в лица оперативников: по статусу он вроде обязан был знать всех русских на фестивале. Этих — определенно не знал.
— Троицкий туда пошел...— показал рукой Шалашов.— В туалет, кажется...
— Вася, быстрей,— рванулся Плахов.— Туалет — это то, что нам надо.