Лазурный питон
Шрифт:
Но никто бы вовек не догадался, что катят коты в таинственной корзинке. Нет, там были не похищенные драгоценности. И не деликатесы для полночных гуляк. Там было нечто совсем иное.
Коты свернули в узкий переулок и остановились у зеленой дверцы, над которой значилось «Зоокафе». Дверца распахнулась, и на пороге вырос человечек в мохнатом жилете.
– Отлично, мои умницы! – воскликнул мистер Комшарр. – А теперь посмотрим на это сокровище!
Глава 17
ПОБЕГ НЕВИДИМКИ
Да, Рики Сверк все-таки
Надо сказать, что когда-то Рики и впрямь нравилось быть невидимкой: это давало ему неизведанную ранее свободу, а также немало пищи для ненасытного любопытства. Потом, правда, и свобода приелась… Так вот, когда-то, бродя по академии, Рики обнаружил черный ход. Правда, черный ход оказался заперт, но, даже будь он открыт, мальчик-невидимка вряд ли бы им воспользовался. Тогда снаружи стояла промозглая ночь, да и куда податься, Рики не знал. Но теперь новые друзья растолковали ему, что делать.
Черный ход располагался на задах зеленой столовой, то есть столовой художников. Там неизменно обреталась Берта, жена завхоза Уидона: если она не стряпала, то непременно сидела в облезлом кресле и читала обтрепанные детективы, как правило Агату Кристи. Однако при этом она всегда хоть вполглаза да следила за дверью черного хода, и никакие детективы не мешали ей точно знать, кто вошел, а кто вышел. Миссис Уидон обожала быть в курсе всех событий.
Сразу за дверью черного хода имелся маленький дворик, заставленный помойными баками. Мусорщики постоянно ворчали из-за этих баков, и было отчего: не очень-то легко доставить баки к грузовику по крутому подъему и через двое железных ворот, которые так и норовят захлопнуться.
Итак, через черный ход из академии вывозили мусор. А еще через него доставляли все съестные припасы и почту. Почтальон тоже был недоволен – мусорщиками и мусором: он как-то поскользнулся на банановой кожуре и пересчитал каждый булыжник на крутом склоне. Словом, черный ход был весьма оживленным местом. И все-таки Рики решился бежать именно этим путем.
Утром во вторник он пробрался в столовую художников. Изготовленный Эммой паучок сидел на ноге идеально, обхватив палец Рики мохнатыми проволочными лапками, и было занятно шагать по коридорам и смотреть, как он прыгает туда-сюда.
В академии было необычайно тихо. Рики даже показалось, будто все еще спят, но, добравшись до черного хода, он убедился, что глубоко заблуждается. Миссис Уидон держала дверь нараспашку и покрикивала на рыбника по фамилии Крабе и его помощника, которые, сгибаясь под тяжестью, тащили к черному ходу гигантские лотки мороженой трески.
– Сюда! Сюда кладите! – командовала миссис Уидон, тыча пальцем в кухонную холодильную камеру. – Да пошевеливайтесь!
Рики дождался, пока рыбник с помощником пройдут в кухню, и решил: была не была. Он ступил через порог черного хода. Но миссис Уидон тотчас заметила прыгающего паука и, нацелившись раздавить его, со всего маху наступила
– Ой! – вырвалось у Рики, и он, недолго думая, пнул миссис Уидон в щиколотку.
– Ай! – завопила миссис Уидон.
– В чем дело? – поинтересовался рыбник, поставив лоток с треской в холодильник.
– Проклятущий паук! Вон, вон побежал! – завизжала миссис Уидон. – Он лягается! Ловите его! Давите его!
– Лягается? Ну у вас и шуточки! – добродушно усмехнулся мистер Крабе.
– Какие там шуточки! – крикнула разъяренная миссис Уидон. – Он меня чуть не изувечил!
– Ну насчет паука-то вы пошутили, – отозвался рыбник.
– Говорю вам – нет! Ловите его скорее!
– Что – вас лягнул маленький паучок? – недоверчиво спросил мистер Крабе.
– Где там маленький! Гигантский! И лягается, что твоя лошадь! – кипятилась миссис Уидон.
– Понятно-понятно, – весьма прохладно ответил рыбник. – Все, Брайан, закончил? Пошли отсюда.
И рыбник с помощником поспешно удалились, однако не настолько поспешно, чтобы успеть заметить, как мохнатый черный паук противоестественной величины в три прыжка выскочил за ворота академии и поскакал прочь, как блоха.
За пределами академии Рики не бывал уже больше года и теперь, опьяненный свободой, то и дело пускался вприпрыжку. Ура, свобода! Впереди, в ярких лучах утреннего солнца, блестел купол собора.
– Ай да я! Удрал! Удрал! – припевал Рики, пользуясь отсутствием прохожих на пустынной улочке. – Скоро чарам конец! Скоро стану нормальным!
На площади вокруг собора тоже не было ни души, но Рики на мгновение смолк и, приоткрыв рот, уставился на огромный купол, могучие колонны и целый сонм каменных химер, украшавших здание. Но радость взяла свое, и Рики запрыгал по булыжнику на одной ножке, во все горло импровизируя на ходу песенку:
– Скоро я вернусь домой! Скоро стану я собой! Ай да я! Ай да я! Класс, спасли, меня друзья!
Напрыгавшись, он повертел головой и зашагал в Соборный переулок. Лучи солнца сверкали огнем на золоченых переплетах старых книг в витрине книжной лавки, так что пройти мимо было невозможно.
– «Инглдью», – прочитал Рики над входом в магазин и, взбежав на крыльцо, позвонил в дверь.
На звонок из окна второго этажа выглянула Джулия Инглдью. Она посмотрела на пустое крыльцо и даже с такой высоты различила на нем черного мохнатого паука, над которым не так давно трудилась ее племянница Эмма.
– Рики? – спросила мисс Инглдью.
– Здрасте! – откликнулся мальчик-невидимка. – Я самый. Я тут.
– Подожди секундочку, я сейчас спущусь.
Вскоре колокольчик над крыльцом мелодично звякнул и на пороге возникла мисс Инглдью в синем халате. Рики она понравилась с первого взгляда – и миловидностью, и особенно ласковой улыбкой.
– Входи, Рики, – обратилась мисс Инглдью к мохнатому пауку, поскольку больше обратиться было не к кому.
Паук прыгнул через порог.
Оказавшись внутри магазина, Рики принялся с интересом рассматривать полки, заставленные заманчивыми книгами в кожаных переплетах с золотым тиснением.