Льдинка
Шрифт:
— У вас есть какие-нибудь рекомендации от предыдущих учеников? Администрации школы? — не без открытой иронии осведомился Вячеслав.
Станислава нашла в себе силы смерить молодого мужчину холодным взглядом. Какой контраст, однако: он, здоровяк, одетый в ярко-голубые джинсы и сине-бежевый лонгслив, броско, но со вкусом, и она, крошка, спрятанная в броню делового стиля, серая мышка среди серости города. Если намерен ее распекать и колоть, то не при Артеме.
— Тёма, — обратилась она к мальчику. — Сегодня я отпускаю тебя пораньше, но не
Станислава замялась, не зная, куда отправить ученика, он ведь в собственной квартире, это она здесь гостья.
— А пока, шкет, иди погуляй. Сегодня я вместо мамки отвезу тебя, — неожиданно пришел на выручку Вячеслав.
— Йес! — Артем, подпрыгнув, вскинул вверх кулак.
Повозившись, получив от старшего брата шутливый подзатыльник, Тёма умчался в свою комнату, откуда через минуту донеслись звуки запущенной компьютерной игры, а Стася и Ледянов остались тет-а-тет.
Несколько мгновений они молча боролись взглядами, а потом Осеева сдалась, поднялась с места и принялась складывать пособия и свои заметки в сумку.
— Рекомендаций у меня, как вы уже догадались, нет, — справившись с волнением, ответила девушка на его вопрос. — Но это не значит, что я плохой специалист.
— Это всего лишь означает, — с усмешкой, растягивая слова, заметил Ледянов, — что вы пока еще не специалист.
Вспыхнув, Станислава промолчала: отвечать грубостью на заявление, не лишенное правдивости, было не в ее правилах. Закрыла сумку, убрала с лица волосы. Их густота и тяжесть раздражали ее с детских лет, поэтому идеальной «тюрьмой» для своенравных прядей стал боб. Не глядя на мужчину, Осеева направилась к выходу. Вот только в дверях стоял он. И не думал куда-либо сдвигаться.
Внутренне содрогнувшись, Стася подняла на него взгляд. Вблизи Ледянов казался если не еще более монументальным, то еще более опасным точно. В глубине карих глаз удивительного орехового оттенка мелькнули торжество и теплота.
Последнее мало вязалось с мрачным выражением лица, и Станислава неожиданно заинтересовалась: что он за человек? Он из камня? Высокомерный и самоуверенный гордец? Или просто провокатор?
— И чего же вы застыли, Станислава Андреевна? Я произвел на вас впечатление? — Губы Вячеслава медленно растянулись во вполне обаятельную и настоящую улыбку. — Кстати, мама вас как называет? Стасенька?
— Нисколько вы не произвели на меня впечатление, — спокойно ответила Станислава, ощущая, как горят щеки, давя желание стукнуть нахала побольнее и сбежать из этого дома навсегда. — Как называет меня мама, не ваше дело. И, конечно же, я никуда не тороплюсь, поэтому можете задерживать меня и дальше.
— А насчет специалиста что скажете? — Кажется, Ледянов готов был рассмеяться, по крайней мере глаза его выдавали.
— Скажу, что, если Елизавета Владимировна сочтет меня плохим
И Ледянов действительно рассмеялся. На удивление, смех его был бархатисто-теплым, заразительным. Стася даже перестала стискивать кулаки, напряжение ее чуть-чуть отпустило.
— Браво! Ты молодец, удар держать можешь, — Слава с удовлетворением еще раз оглядел гордо, с достоинством стоящую перед ним девушку. — Малой уже трех репетиторов-профи извел, ты задержалась дольше всех. Так что мне плевать, какая у тебя корочка, главное — правильно пишешь. Работай, в общем.
Станислава в шоке, широко распахнув серо-голубые глаза, смотрела на старшего брата Ледянова.
— То есть… Как… — Она смолкла, так и не сумев сформулировать мысль.
— Пойдем, отвезу, — по-деловому невозмутимо бросил Вячеслав. Схватив совершенно не сопротивляющуюся девушку за руку, он повел ее к входной двери. А на пороге нахмурился, увидев, что Стася разута. — Обувайся.
Дезориентированная Станислава села на банкетку, дотянулась до своих ботильонов. Запоздалые злость и понимание запылали ярким огнем гнева.
— Знаете, это не методы, — осуждающе прошипела она, чувствуя, что в глазах закипают злые слезы. Хорошо, что наклонилась, этому ледяному Ледянову слабости показывать нельзя, тут же сожрет.
— Методы. Не обижайся. И потом, я ведь прав, согласись. Потому тебе и больно сейчас. А ты борись!
Девушка молча шнуровала ботильоны. Разумом она понимала подход Вячеслава, а внутри плескалось раздражение на себя и на него.
— Красивая у тебя обувь, — мужчина растянул в улыбке один уголок рта, одобрительно поглядывая на ее ноги. Закончившаяся обуваться Станислава встала.
— На ты мы не переходили, — заявила, твердо глядя в глаза Ледянова и надеясь, что он не увидит, насколько она задета и сбита с толку всем происходящим.
— Уже три минуты как перешли, — нагло указал он. — Пойдешь со мной завтра в кино? Или можем просто погулять.
Рот девушки приоткрылся в удивлении.
— Могу в восемь за тобой заехать. Ты вообще где живешь?
— Я завтра занята. — Станислава наконец пришла в себя. Резкие повороты и заносы его настроения, а также намерений пугали. Да даже отталкивали. — Готовлюсь к экзаменам. И послезавтра тоже.
— И послепослезавтра тоже, — кивнул Слава с холодной усмешкой. — Знаем, плавали. Короче, завтра в восемь.
— Да вы… — Девушка в возмущении зарычала, а потом, устыдившись этого, отвернулась от улыбающегося и совершенно не обиженного Ледянова.
— Ты, — поправил он со смешком.
— Да после этого я с вами…
— С тобой!
Не выдержав, Стася распахнула дверь и выскочила из квартиры. Вячеслав нагнал ее у лифта, который, как назло, приходить не спешил. Молча и долго разглядывал профиль поджавшей губы, рассерженной девушки, на щеках которой пятнами алел румянец. Привалился к стене боком.