Льдом и мечом
Шрифт:
— Это все ложь, — отчаянно шепчет богиня. — Ты не Ледяной Рог, ты Эгорд! Прошу, не сдавайся…
— Все хорошо. — Ледяной Рог смотрит на девушку, улыбается. — Я тебя выпущу. Скажу своим, чтобы превратили меня обратно, эти змейки слушаются только демона.
— Нет… — На щеке Леарит сверкает слеза.
По улице стройной цепью плывут охотники за душами, как всегда тихо, безмолвно, лишь мягко сверкают косы. Ледяному Рогу приходит мысль, что и он когда-то был человеком, а потом один из таких вот охотников вонзил косу, увлек сюда. Но так давно… Возможно, теряет память и выдумывает себе историю не первый раз. А который? Сотый?
Из тяжких мыслей вытягивает что-то знакомое. Никак не понять, но перед глазами какая-то знакомая деталь, голова мучительно соображает…
Ах, да.
Замыкающий цепочку охотник.
Где-то видел его косу…
Глава 27
Охотник резко поворачивает голову к клетке, за черной тканью капюшона — лицо Тимориса. Воин замирает, осторожно смотрит вслед удаляющимся фигурам в черных плащах, охотники исчезают, не заметив отделившегося «собрата». Тиморис крадущимся бегом приближается к прутьям, глаза бешено вращаются, зубы скрипят от нетерпения и злости.
— Наконец-то нашелся! — шипит воин, роется за пазухой. — Ты где пропадал?!
— Тиморис?.. — бормочет Ледяной Рог… Или все же Эгорд?
— Нет, смерть твоя! — вскидывает руки Тиморис, черные рукава хлопают как флаги, коса за спиной бренчит. Продолжает что-то усердно искать под плащом, один за другим сыплются ругательства. — И зачем я только за тобой поперся! Сидел бы сейчас за столом в какой-нить «Потертой кружке», лапал разносчиц за сиськи и горя не знал…
— Как ты здесь оказался? — выкашливает хрупкие слова… Эгорд. Внутри напряженно немеет, словно боится шелохнуться в логове тысячи спящих львов. Если Тиморис мерещится, Эгорд готов сломать себе шею ударом в челюсть, как только видение начнет таять… Лишь бы застыть навеки, как комар в сосновой смоле, в нахлынувшем чувстве радости. Только бы не разреветься как дитя…
— А кто оставил меня с толпой магов? — заводится Тиморис, с каждым словом все больше краснеет, корчит гневные рожи. — Ребята нашли способ открыть этот бесов портал, и вот я здесь уже… не знаю, со временем тут какая-то бесовщина, но долго! И в отличие от кое-кого подготовился! На, выпей. — Всучивает Эгорду бутылочки с разноцветными зельями. — От яда, усталости и тупоумия. Вот Ямор, где же он?.. А, вот! — Извлекает из-за пазухи кинжал с клинком из лавы, оранжевая гуща волнами течет от корня к острию, едва слышно булькает. — Ты не представляешь, чего я натерпелся, чтобы добыть эту штуку! Что улыбаешься как идиот?! Я неделю ублажал похотливую демонессу, прежде чем выпытал, где, что и как тут можно достать, она чуть не задавила меня в постели, это не смешно! А потом втирался в доверие к охотникам, ну и работенка у них, честное слово, такого насмотрелся, а все из-за тебя, мститель тухлый! Пей, не отвлекай спасителя!
Тиморис пилит прут жидким лезвием, сталь медленно, но поддается, канавку разреза орошает плавленый металл.
Руки сами поят Эгорда, опрокидывают в рот содержимое флаконов, воин-маг не соображает, не может поверить в происходящее…
Линии обретают ясность.
Дышать легче, возвращаются силы.
И
Бутылочки со звоном разбиваются о пол, как слезы великана, новообретенный Эгорд стискивает голову, хочется бить ее о стену, каждым ударом вколачивать под череп ярлык за ярлыком: скотина, трус, слабак, негодяй, предатель… Поверил в чушь про Ледяного Рога, предал себя, Витора, младшую сестренку, Тимориса, Камалию, Наяду, Ударага… Всех! Предал Леарит. Презрение сменяется яростью. К себе, ко всем демонам.
К Зараху.
Эта мерзость до сих пор жива, наверное, жрет и хохочет сейчас во дворце Ямора!
— Эгорд, — шепчет Леарит.
Воин-маг бросается к девушке, берет за руку.
— Потерпи чуть-чуть. — Отводит с лица локоны, их чистый белый свет ослепительно прекрасен. — Сейчас ты будешь свободна.
— Тот самый друг? — Леарит улыбается.
— Да, Тиморис, — подхватывает улыбку Эгорд. — Как догадалась?
— Ты же про него столько рассказывал. Нельзя не узнать.
— Правда? А я забыл… Забыл все, поверил в бредни этих демонов…
— Это лишь очередная преграда, которая позади. Так люди и становятся лучше. Не горюй. Учись на ошибках и продолжай путь.
Прут с противным скрежетом гнется, отламывается, Тиморис втискивается в клетку.
— Твоя новая подружка? — Вытирает со лба пот, осматривается.
— Надо освободить, — требовательно говорит Эгорд. — Перережь оковы.
Тиморис опускается на колени, с сомнительным взглядом чешет подбородок.
— Видел такие штуки, — тычет кинжалом в черных змей. — В них сильная магия, вряд ли получится…
— Попробуй! — настаивает Эгорд. — Без нее не пойду!
— Эгорд… — пробует вмешаться богиня.
— Я те дам не пойду! — грозит Тиморис. — Раскомандовался! Молчал бы в тряпочку, герой, хожу тут, спасаю всяких, а они даже спасибо не… Ладно, сейчас.
Тиморис осторожно подносит кинжал к змее на запястье девушки, стальная рептилия словно чует опасность, вращается быстрее, шипит. Чешуя врезается в лезвие, кинжал отлетает к стене, на полу растекается лавовая лужа.
— Ну вот… — Плечи Тимориса опускаются. — Простите, леди.
— Нет, не могу… — Эгорд качает головой, сжимает руку богини сильнее.
— Эгорд, беги. — Леарит ловит его потерянный взгляд, глаза девушки мерцают разными цветами в каком-то волшебном порядке, словно некое тайное сочетание оттенков, известное лишь богам, способно приводить в себя, прояснять рассудок. — Возвращайтесь в родной мир и продолжайте бороться. Ты знаешь, за что, Эгорд.
— Пошли, время дорого! — Тиморис тянет к лазейке.
— Дай еще зелий, — говорит Эгорд.
— Зачем?
— Дай!
Эгорд аккуратно, как в чашу с цветком, вливает зелья в губы Леарит.
— Спасибо. — Девушка выгибается, на выдохе вечно усталый взгляд проясняется, ресницы махают чаще. — И правда легче.
— Это все, что могу сделать, — раздавленно бормочет воин-маг.
— Ты и так сделал больше, чем думаешь, — ласково улыбается Леарит. — Спасибо за все, Эгорд. А теперь иди…
Тиморис тащит друга к выходу, Эгорд оглядывается, жадно ловит каждое мгновение…
Леарит такая же удивительная, как в первый раз. Доспехи будто живая серебристая ткань, по пластинам струятся солнечные волосы, кожа выпускает облако лучей. Но теперь уголки губ приподняты, Эгорда провожает теплый взгляд.