Льды уходят в океан
Шрифт:
3
День тянулся нескончаемо долго.
Раньше Илье и в голову не приходила мысль, что человек может оказаться в таком положении, когда не будет знать, куда себя деть. Он бесцельно бродил по городу, зашел даже на дневной сеанс в кино, посидел там с полчаса и, так и не разобрав, о чем фильм, снова вышел на улицу.
Недалеко от рынка, проходя мимо забора, сваренного из железных прутьев, он неожиданно увидел во дворе вспышку дуги. Илья приостановился, заглянул сквозь прутья. Человек в вылинявшей солдатской гимнастерке, в защитных очках сидел на скамейке и прицеливался электродом
Вспыхнула дуга, и Беседин опытным взглядом сразу определил: длинная, очень длинная! Однако инвалидсварщик этого не замечал. Отстранив держатель с электродом, он внимательно посмотрел на свариваемые полосы и снова зажег дугу, еще длиннее прежней. «Тоже мне, специалист!» — равнодушно подумал Беседин, отходя от забора. А когда поравнялся с воротами, увидел вывеску: «Артель инвалидов «Бытремонт».
Вспомнил: два года назад к нему домой пришел председатель этой артели и стал упрашивать перейти к нему работать. «Обижен не будешь, Илья Семеныч! — убеждал он тогда. — Кроме основной ставки, премиальные, кроме премиальных, приработок. Закрою глаза, а ты шуруй. У тебя же золотые руки, Илья Семеныч, и голова не пробка, будет хорошо и тебе, и артели. По рукам, а?»
Илья ответил ему не сразу. Он понимал: заработать там действительно можно. Да и сам себе хозяин. Уж он-то сумеет сделать так, что за него будут держаться, как черт за грешную душу. Почет и уважение. По всему видно, что председатель не дурак. Будет ходить, задравши нос, и звонить на каждом углу: «В моей артели работает Илья Семенович Беседин! Мастер — люкс-класс! Как с планом?.. Беседин месячный план выдает за неделю!»
Все это соблазняло. Но... Как раз это «но» и решило два года назад вопрос не в пользу председателя артели «Бытремонт». Перед самым его приходом журналист областной газеты написал о Беседине блестящий очерк. Фотокорреспондент изобразил Илью на фоне полярного сияния. Мужественный и статный, он стоит между небом и землей и скромно улыбается.
Очерк читали докеры, моряки, рыбаки; газеты пошли в тундру к оленеводам; студентки технического вуза прислали в партком письмо, в котором писали:
«Передайте славному докеру Беседину наш дружеский привет. Мы гордимся тем, что наша советская молодежь стоит в первых рядах строителей коммунистического общества».
«Славному докеру Беседину!.. В первых рядах!..» Кто будет знать о сварщике артели «Бытремонт», если Илья уйдет из доков? Нет, слава — это тоже вещь, с ней нелегко расстаться!
И Беседин сказал тогда председателю: «Ничего не выйдет. Докер есть докер, он, как моряк: жить без кораблей не может».
Илья только на секунду задержался у вывески, зашагал дальше. Куда — он и сам не знал. Надо как-то убить время до вечера. А вечером... Он твердо решил увидеть Марину. И поговорить с ней. Если она не захочет его слушать, он заставит ее. Дверь — на ключ, и будь добра поговорить начистоту. Обо всем. О будущем. О том, как жить...
Она сказала:
— Ну что ж, заходи, коль пришел.
Взяла у него из рук кепку, повесила на крючок, попросила:
— Вытри, пожалуйста, ноги, только что пол вымыла.
Он в нерешительности остановился посреди комнаты, не зная, куда сесть, Марина сняла с дивана белую накидку, предложила:
— Садись
И сама села рядом.
Может быть, оттого, что Илья представлял себе эту встречу совсем другой, он на минуту растерялся. Он растерялся еще и потому, что перед ним была не та Марина, которую он знал. Ее точно подменили. В ней почти ничего не осталось от прежней резкой Марины, от тех неожиданных смен настроения, которые и удивляли его, и бесили, а порой вызывали смех. Она словно вдруг возмужала, если можно так сказать о Марине, чьей женственностью Илья всегда восхищался. Ее глаза были такими же живыми, может быть, немного грустными, но в них уже не прочитать ни приниженности, ни испуга. Марина смотрела на Илью спокойно, как человек, обретший наконец то, чего ему так долго не хватало: твердую почву, без которой все было зыбко и шатко...
Она и внешне изменилась. Похудела, подтянулась, стала еще стройнее и как бы крепче. Взглянув на ее руки, лежавшие на коленях, Илья заметил, что они утратили белизну, ту холеность, которой он часто любовался, но в них появилось что-то новое. Илья подумал, что они стали по-настоящему живыми. Живыми, как ее глаза. У него возникло желание взять ее руки и прижать ладони к своему лицу. Они, наверно, прохладные, эти ладони, а у него лицо горит, как в лихорадке...
— Что ж ты молчишь, Илья? — спросила Марина. — Может быть, скажешь, зачем пришел?
— А ты не догадываешься?
— Пожалуй, нет. Лучше будет, если ты скажешь прямо.
— Хорошо, я скажу. — Он испытующе посмотрел на нее, спросил: — Ты ничего обо мне не слышала?
Марина сказала совсем безразлично:
— Нет, я ничего о тебе не слышала.
Илья думал, что она все же спросит, поинтересуется. Не зря же он задал такой вопрос, и дураку должно быть ясно, что с ним что-то случилось.
Но она промолчала. И тогда он сам сказал:
— Я ушел из доков...
Ему казалось, что известие должно потрясти ее, необыкновенно взволновать. Если честно говорить, то Илья даже надеялся, что она смягчится, пожалеет. «Они, скажет, несправедливы к тебе. У них совести ни на грош. Но ты не переживай. На доках свет клином не сошелся».
Потом она, наверно, спросит: «Кто ж это все подстроил так, Илья, что ты вынужден был уйти? Смайдов? Борисов?» И он ответит: «Марк, Марк Талалин!»
Марина, кажется, усмехнулась:
— Сам ушел? Или...
Он ощетинился, как еж:
— Что или? Думаешь, выгнали? Меня?
— Ничего я не думаю, — сказала Марина. — Да не очень меня все это и трогает.
— Не очень? Раньше небось тронуло бы. А теперь...
— Раньше, теперь... Ты за этим и пришел, чтобы все снова ворошить?
Только минуту назад Илья готов был доказывать Марине, что люди — хамы, что его незаслуженно обидели, надеялся найти в ней участие, и вдруг ему стало все безразлично. У него не осталось ни физических, ни душевных сил что-то делать, кого-то обвинять или защищаться. Он безвольно уронил голову на руки и долго сидел неподвижно. Он, пожалуй, на время даже забыл о Марине, забыл, что она сидит рядом и смотрит на него.
Марина не спеша подошла к выключателю и зажгла свет.
И сразу все изменилось. Стало проще, реальнее и жестче. Точно в этой залитой светом комнате никаким иллюзиям не оставалось места.