Лебедевы. Начало пути
Шрифт:
Ну, вздор, так вздор, — примирительно ответил я, и продолжил, — давай лучше снова начнем изучение заклинания. С двадцатью единицами в Интеллекте ты его должен теперь быстро выучить.
И таки в последнем своем утверждении я оказался абсолютно прав. Не за пять минут, конечно, но уже ближе к вечеру отец свое первое атакующее заклинание, Стрелы холода, до того никак не дававшееся ему, вполне себе выучил.
— Ну, вот, теперь смогу хоть немножко лед в леднике восстановить! Мясо с душком в щах я как-то не очень-то люблю. — С потаенной гордостью объявил суровый полковник, ощупывая стенку глиняной корчаги, покрывшуюся
Вы достигли шестого уровня. Три единицы первичных характеристик распределены в случайном порядке. — Вдруг оценила мои учительские старания Система. Немедленно зарылся в получившиеся результаты. Хм, а, прямо скажем, неплохо! На этот раз две из трех единиц оказались направлены в Дух и еще одна в Ловкость. Раньше в Дух Система единиц вообще не направляла. Совершенно очевидно, что для того, чтобы разблокировалась эта позиция, мне необходимо было начать заниматься магией.
— Интересно, а насколько сильным станет человек с показателем в сорок единиц Силы? — Высказал я словно в пространство свой давно заготовленный вопрос. Вообще-то отец у нас довольно упертый человек, но, возможно, сейчас, на волне радости от достигнутого им успеха, он возьмет, да и согласится….
— Отставить, — немедленно просек тот мою диверсию, и добавил, как мне показалось немного задумчиво, — К тому же, даже если я и соглашусь, вообще-то Силы у меня до сорока единиц все равно пусть немного, но недостает. Разве что Выносливость. Вот там в аккурат сорок, тютелька в тютельку.
— Значит, первым делом будем преодолевать барьер на Выносливости, — с преувеличенным энтузиазмом подхватился я. — А насчет денег не беспокойся. У меня с продажи ружья, если ассигнациями, как раз хватает.
Отец пристально посмотрел на меня, словно испытывая, и с некоторым запозданием кивнул.
— Ну, стало быть, так и поступим. Спасибо сын!
И вы только не подумайте, что я какой-нибудь бессребреник, моих денег мне было жалко чуть не до одури. Это ж один единственный раз я сподобился такой замечательный клад отыскать, в ближайшие годы больше никаких серьезных денежных поступлений у меня точно не предвидится. Но, с другой стороны, всего лишь раз посетив магическую лавку, я вдруг ясно увидел, насколько недостаточна эта сумма для воплощения поставленных мной перед собой целей. Ни на что хоть сколько-то значительное для моего собственного развития ее уж точно не хватит, и, напротив, такая огромная прибавка хотя бы в одной из характеристик у отца — это, и в самом деле, может оказаться чем-то очень-очень важным.
Несмотря на полученное от отца согласие, вот прямо так, сразу, прорывать барьер тот не поехал, как не поехал и на следующий день. А проведенный ритуал! После этого ритуала, как оказалось, временно перегнавшего часть его системных показателей из расчета две единицы физических характеристик в одну Интеллекта, количество Выносливости, включая потенциальные, не используемые цифры, у отца временно снизилось до девятнадцати.…Ну, зато у него оставалось еще три дня в запасе, чтобы выучить еще какие-нибудь заклинания.…И таки да! После изучения в следующий вечер всех имеющихся у меня заклинаний, он, похоже, тоже, как и я, загорелся их дальнейшим пополнением. Ну… во всяком случае, мне так показалось.
А теперь снова к делам
И наш класс отнюдь не был в этом сложившемся общегимназическом миропорядке каким-то особенным исключением. Непризнанным, но оттого не менее реальным классным лидером в нем был сын крупного греческого торговца, Гектор Георгади, с еще тремя своими подпевалами, разумеется, тоже из числа его соплеменников. Мы, с моим мускулистым братцем, с самого нашего появления в стенах Павловской городской гимназии, оказались в рядах этаких нейтралов, которых греки, конечно, не боялись, но без нужды на наши интересы тоже не покушались. Совсем иное дело Афоня… Мелкий, щуплый, но очень живой, подвижный и временами даже злоязыкий Афанасьев просто-таки всем своим ехидным видом напрашивался на тумаки с подзатыльниками.
Собственно с Афони все и началось. Получив на перемене от одного из греков пинок под зад, наш товарищ не стерпел его молча, как это случалось с ним в прошлые годы, а, нимало не сомневаясь, пробил обидчику боковой прямо в челюсть. Его заметно более крупного противника словно ядром снесло. А и то: вот те от одной до трех единиц в каждую из физических характеристик, которые заработал каждый из нашей тренирующейся в атлетическом зале ватаги, — это много или мало? На первый взгляд, так не очень-то и много. Но только не для молодых парней, физическое развитие которых, в сущности, еще только начиналось. Для нас две-три единицы характеристик — это примерно половина того, чем мы располагали раньше.
И, разумеется, такое попрание основ со стороны мелкого шибзика не могло пройти мимо остальных горбоносых молодчиков, держащих свою масть в нашем классе. Подобно стае дворовых псов набросились они на мелкого Афоню, попытавшись схода задавить его морально. Однако, как набросились, так и сразу же остановились. А просто я не остался стоять в стороне, заняв место рядом с товарищем. И почти тут же и Пашка тоже присоединился к нам.
— Лебедевы, а не ох…ели ли вы? — Скорее изумленно, чем агрессивно вытаращился на нас, с Пашкой, Георгади, вступаясь в свою очередь за своих подручных. — Вы, конечно, детки полковника, ну, так и мы тут вам не серая солдатская скотинка. Мой отец вообще знаешь, кто?
— Афоня — наш друг, — объявил я, заметно волнуясь и вполне явственно понимая при этом, что добром это вот наше неожиданное заступничество может и не закончиться, — и мы его в обиду не дадим. И наплевать нам, кто там твой папаша, Георгади.
— Зря вы так. А ведь могли бы и дальше жить мирно, — демонстративно сплюнул нам под ноги предводитель гордых греков, но в драку покамест не полез, ушел, сопровождаемый своими приятелями, в свободный конец класса, где они и начали о чем-то шушукаться, искоса кидая время от времени в нашем направлении злобные многообещающие взгляды.