Лебедевы. Начало пути
Шрифт:
До самого окончания занятий все было тихо, я даже, грешным делом, подумал, что все так вот, само собой и рассосется. В конце концов, мы ж, в принципе, нашего главного классного предводителя не оскорбляли, просто поговорили вежливо. Однако, похоже, у греческой диаспоры по этому поводу оказалось совершенно иное мнение. Стоило только нам, вместе с остальными детьми офицеров, унтер-офицеров и просто детей гражданских обитателей Слободы, учащихся в Павловской мужской гимназии, выйти с территории учебного заведения по направлению к базарной площади, на пустыре возле которой нас дожидались наши телеги с охраной, как тут же с противоположного конца
— Эти что ли щеглы тебе грубили, Гектор? — Очень громко, практически на всю улицу, вопросил самый здоровый смуглый, крепкий детина в малиновой атласной косоворотке, штанах-галифе, блестящих хромовых сапогах гармошкой и в картузе с квадратным верхом, наподобие тех, носят поляки, обращаясь к Георгади. И, кстати, наш главный грек тоже каким-то образом оказался в числе этих самых встречающих.
— Да, вон тот, длинный, и еще братец его, что рядом с ним вышагивает, — с ясно воспринимаемыми нотками злорадства начал указывать своих обидчиков наш классный верховод, тыкая в нашем с Пашкой направлении синим, залитым чернилами пальцем.
— Это Колька Мавроди, — тихо, вполголоса, проинформировал нас Афоня, казалось, знавший об окружающих вообще все на свете. — Он в портовом кабаке одним из тамошних вышибал работает. Злобный! Страсть!
— Ну, все, детки, прощайтесь с вашими молочными зубиками, — угрожающе ощерившись, уведомил этот вышибала, надвигаясь в нашем направлении.
Бог его знает, почему, но вдруг весь мандраж, до этого самого момента буквально потряхивающий меня, вдруг разом исчез, оставив вместо себя очень ясное и четкое осознание окружающей действительности. Даже, пожалуй, намного более четкое, чем это было в обычной жизни.
А дальше уже и времени для вообще каких-либо мыслей не осталось. Этот Мавроди, с занесенным для удара кулаком, в три шага вдруг оказался прямо напротив меня.
— На! — Выдохнул забияка. Его кулак промелькнул у меня перед носом. Вроде, быстро, но как-то и не так, чтобы очень. Во всяком случае, увернуться от удара у меня получилось вообще без проблем. Все же дополнительные единицы Ловкости, полученные в результате тренировок от Системы, оказались вовсе даже не иллюзорной штукой!
А в следующее мгновение я и вовсе ухватил этого вышибалу за его роскошную косоворотку. Прием «Мельница» ведь тоже неоднократно отрабатывался на наших тренировках. Здоровый парниша сам, своим телом, не восстановившим равновесие после нанесенного им удара, поспособствовал выполнению этой казачьей ухватки. Оп! И только пыль поднялась в том месте на утоптанном многочисленными ногами участке дороги, куда с разгона, всей своей физиономией рухнул этот забияка.
— Сашка, слева! — Вдруг донесся до меня Афонин крик. А следом и сам Афоня в прыжке заехал кулаком по скуле одному из греков, решивших воспользоваться моим отвлеченным вниманием для своего нападения. М-да, однако, похоже, эти греки ни о каких правилах рыцарских поединков и слыхом не слыхивали.
И все же, нападавшие сильно просчитались! Очевидно, нападая на нас, с братом, они совершенно искренне были уверены, что и противников у них будет только двое, а остальные слободские ребятишки либо разбегутся, либо хотя бы простоят в сторонке, наблюдая
После вражеского предводителя я сбил с ног уже двоих, когда тот снова показался в моем поле зрения.
— Ну, все, щенок, амба тебе! — От багровой, грязной и расцарапанной физиономии этого взрослого парня можно было, казалось, без всяких затруднений прикуривать цигарки, настолько он был разъярен первым своим поражением. А, самое главное, теперь, не удовлетворившись так подведшими его кулаками, вышибала извлек из ножен на поясе хищно поблескивающее лезвие ножа, своими размерами уже вполне даже вытягивающего и на намного более грозное наименование «кинжал».
М-да, вот это уже точно не укладывается в понятие обычной школьной драки! Благо еще, что, желая, очевидно, как следует напугать меня, парень не напал сразу, своими криками привлекая к себе всеобщее внимание.
«А ведь я быстрее его», — вдруг мелькнула бесшабашная мысль, и я, ни секунды не медля, полез ладонью себе под китель. Именно там я, на время посещения гимназии, пристроил ножны со своим трофейным ножом. Может, он у меня и покороче аж на пару ладоней, но не стоять же, ожидая своего конца, подобно барану на бойне.
Нож достал, только вот воспользоваться им я уже не успел. От грохнувшего совсем неподалеку от меня выстрела заложило левое ухо.
— Следующий выстрел буду делать прямо в лоб, на поражение! — Сквозь звон в пораженном неожиданным грохотом ухе услышал я голос Пашки. — Не сомневайся, не промажу, у меня Меткость до четырех развита. Бросай живо свой нож на землю, сволочь.
И здоровенный нож без лишнего промедления полетел, куда было скомандовано. Очень уж убедительным был голос Пашки в этот момент. Собственно, на этом вся нынешняя драка и закончилась. Бормоча вполголоса угрозы и проклятия, храбрые греки предприняли тактический маневр под названием отступление. Ну, не зря же говорят, что против лома нет приема. Тем более нет его против заряженного и взведенного пистолета.
Ловкость +1, — уведомила меня Система, знаменуя тем самым, что наша эпическая битва, и в самом деле, подошла к своему завершению.
— Ты чего же, Саня, своей магией не воспользовался? — Напустился на меня Пашка, едва наши противники скрылись за поворотом. — Против такого свинореза с твоим ножиком выступать — верное ж самоубийство.
— Как-то даже в голову не пришло, это же не крымчаки какие, -повинился я, только сейчас вдруг сообразив, какой серьезной опасности я только что избег.
Зато возвращение в нашу Слободу в этот день вышло у нашей компании очень оживленным. Едва рассевшись по телегам, наши спутники взахлеб, все разом, вдруг начали обсуждать перипетии нашего сражения, хвалить Пашку, ругать бесчестного и трусливого Гектора Георгади, не отважившегося выйти один на один, а позвавшего против одноклассников себе на подмогу совершенно посторонних взрослых парней. Ну, и меня, с моими отменными бойцовскими качествами, тоже помянули.
— Сашка — наш атаман! — Объявил во внезапно накатившем на него душевном порыве Афоня.