Лечить нельзя помиловать
Шрифт:
– Что-то вы бледненькая, эрла Алевтина, – сочувствующе бормотала эрла Троз, гладя по голове шестилетнего сынишку. – Не высыпаетесь?
– Не высыпаюсь, – прикрыв зевоту ладонью, я заглянула в лист назначения. – Ну-с, Тимми, что тебя беспокоит сегодня?
Белобрысый пацан оторвался от игрушки и недоуменно поглядел на тетеньку-лекаря. Завозившись под пристальным взглядом, юный эрл покосился на мать и быстро спрятал руку за спину. Эх, мужчины! От пяти до пятидесяти лет все ведут себя одинаково – украшают копье в спине веселыми
– У него странные пятна на запястье, – прощебетала упитанная мадам Троз. – Мы с мужем пытались свести их спиртом и соскоблить пилочкой для ногтей, но они только растут.
Я потеряла дар речи.
– Эрла Троз, вы скоблили странные пятна механическим абразивом и терли их спиртом вместо того, чтобы сразу обратиться к лекарю?
– А что еще нам оставалось? – душераздирающе вздохнула мамочка, нервно поправив золотое обручальное кольцо. – Тимми болеет каждую неделю, капиталов на лекарей не напасешься!
Застенчивый сынишка семейства Троз действительно обладал слабым здоровьем. В его карточке буйным цветом расцветали диагнозы: бронхиальная астма, аллергия, ринит, скарлатина. Раз в квартал пацан неизменно подхватывал ротавирус, заливался соплями, приходил с опухшим горлом и обострением конъюнктивита. Атопический дерматит – лишь вопрос времени в богатой клинической картине Тимми, и его час настал.
– Что ж, эрла Троз, признаюсь, я ожидала подобного. Сразу предостерегу: через год-другой у вашего сына начнет портиться зрение, поэтому не вздумайте заниматься самолечением, сразу обращайтесь к целителю.
Ибо сейчас нужно магически лечить последствия «нетрадиционной медицины», рискующие обернуться заражением крови. Выписав рецепт на мазь и отправив посетителей к аптекарю, я глянула на себя в зеркало и честно ужаснулась. Н-да, с такой нагрузкой придется повышать плату за свои услуги. «Лекарка из другого мира» и так считается докторшей бедняков, как прозвали меня постоянные пациенты за низкие цены и скидки на повторный прием. Возмутительно! Я – честная кровопийца, жирующая на чужом горе. А отсутствие предубеждений к низшим сословиям и умение держать язык за зубами и вовсе прославили на всю столицу. От пациентов не было отбоя, поэтому…
– Эрла, я умираю!
– Пошел вон! – мягкая игрушка для малышей врезалась в возмутительно здоровую рожу, сунувшуюся в двери. – У меня обед!
– Понял, – ничуть не расстроенная рожа исчезла из щели, прикрыв за собой створку. – Эрла Алевтина, вы меня поймите по-человечески. Она же восхитительная, божественная и совершенно недосягаема.
Рыжий парнище двадцати годков томно бухнулся на пороге моего медицинского пристанища. Бах! Непробиваемый затылок врезался в дверь, выражая всю глубину мужских страданий по новой зазнобе.
– Поль, ты феникс, – я устало привалилась спиной к шкафу. – По-человечески не выйдет.
Огненные оборотни обладали веселым нравом, склонностью к авантюризму
– Я больше ничего у вас не попрошу, – надрывался молодой жар-птиц под дверью. – Никогда не приду. Но сейчас дайте мне его!
– Нет. Поль, ты совсем обнаглел. Убирайся, ко мне скоро придут пациенты.
– Эрла Алевтина! – возопил страдалец на всю улицу. – Не будьте злобной крокодилой, будьте человеком! Одна стопочка, и я отстал.
– В развитии ты отстал, поганец. Кто месяц назад весь боярышник вылакал, пока я готовила суспензию?
– У меня было горе, – не моргнув глазом, выпалил феникс. Круглая золотистая радужка умильно заблестела. – Меня бросила девушка.
Этого охламона каждую неделю кто-то бросает. То девушка, то друзья, а то новый работодатель кидает наивного раздолбая, честно пытающегося трудиться на благо своего худого кошелька. Золотишко в карманах феникса водится, поэтому он не боится торчать на моем пороге, апеллируя к праву получить медпомощь. И плевать, что я ни разу не психотерапевт!
– Вот вылечу твоих тараканов, будешь ходить по струнке и пить воду вместо виски, – безрадостно пригрозила разгильдяю, вызывая пальцами золотистый вихрь.
– Не надо, – напугался парнище, вжимая пустую голову в плечи. – Мне мои сикарашки дороги, как память об отце. Ну, эрла, хотя бы стаканчик валерьянки набулькайте? Сердце ноет, чувства не на месте.
– Могу прописать оздоровительных звездюлей. Кувалду на стене видишь?
Она висела точно посреди белоснежной вертикальной поверхности. Огромная, железная и с о-о-очень большим воспитательным потенциалом. Свою увесистую помощницу я горячо любила, прибегая к её помощи только в самых крайних случаях – при попытках пациентов агрессивно доказать лекарю, что они куда лучше разбираются в целительстве. Увы, если с обычными посетителями можно было справиться наркозом по лбу, то колдуны на мои магические импульсы плевали с высокой колокольни. И тогда в ход шла тяжелая артиллерия.
– Злобная крокодила снова победила, – грустно хлюпнул носом феникс и предпринял последнюю попытку. – Эрла, вы же меня в роддоме собственноручно принимали. Неужели в вас ни капли жалости к ребенку?
На высокопарный слог в окно заглянул зевака-прохожий, любопытно приценившись к возрасту лекарки. Я ответила ему выразительным взглядом заботливого психиатра: вы, часом, дверью не ошиблись, милок? Целитель с магическим даром всегда выглядит на восхитительные «двадцать пять». Да и фениксы посещают роддом, как санаторий, каждые десять лет устраивая самосожжение.