Лед-15
Шрифт:
— Нам вообще не следовало уходить из столовой, — сказал Вольф и оглянулся на Экберг, словно ища поддержки.
Та промолчала, не будучи в силах прийти в себя после пережитого ужаса. То, что она там, в столовой, согласилась обеспечивать звук для Конти, казалось досадным далеким воспоминанием, не имевшим к ней ни малейшего отношения. Ибо сама мысль, что профессиональные соображения должны перевешивать любые другие, теперь не вызывала у нее ничего, кроме отвращения.
— Много времени мне не потребуется, — сказал Конти, снова поднимая камеру на плечо. — Если хотите, подождите здесь. Кари, мне нужна ваша помощь.
Экберг покачала головой.
— Извините, Эмилио, но я
Вольф положил руку на камеру.
— Вы отправитесь назад, с нами. Прямо сейчас.
— Вы не можете мне приказывать, — срывающимся голосом проговорил Конти. — Это мой фильм.
— Я представитель концерна «Блэкпул»…
Неожиданно Вольф замолчал и, застонав, закрыл уши руками. Мгновение спустя Экберг тоже почувствовала болезненное давление на перепонки.
— Мне это не нравится, — выдохнула она.
— Нужно убираться отсюда, — отозвался Вольф. — И побыстрее, пока…
Он снова умолк. У него отвалилась челюсть, и сам он словно обмяк. Взгляд его был направлен на что-то, находившееся за Конти. Экберг медленно повернулась, чувствуя, как у нее подкашиваются колени, боясь поднять глаза, но еще больше страшась не смотреть.
В темноте у пересечения коридоров что-то пошевелилось.
47
Они спускались с уровня на уровень почти в полной тишине. Гонсалес шел впереди, закинув за спину винтовку и освещая путь мощным фонарем. С его пояса свисал тяжелый разводной гаечный ключ. За ним следовали Логан и ученые: Салли — с оружием в обеих руках, Маршалл и Фарадей — с вещмешками, набитыми поспешно собранным снаряжением, которое могло им пригодиться. Следующим шагал Усугук, татуированное лицо которого выглядело бесстрастным, как маска. Замыкал процессию Филипс, он то и дело оглядывался через плечо.
Они миновали складские помещения на уровне «D», стеллажи с древними приборами и резервные массивы датчиков, напоминавшие цепи бдительных часовых в тусклом свете мерцавших кое-где ламп. Гонсалес описал дугу лучом фонаря, выхватывая из темноты металлические корпуса, таившиеся за дверными проемами и в стенных нишах.
Мрак и тишина начинали действовать Маршаллу на нервы. Его беспокоила судьба куда-то девавшихся Экберг, Конти и Вольфа, но ради возможности создать оружие, способное повредить таинственному существу, рискнуть стоило. Он замедлил шаг, слегка приотстав, пока не оказался рядом с тунитом.
— Усугук, — сказал Маршалл, стремясь хоть как-то отвлечься, — почему вы называете эту гору обителью зла?
Тунит слегка помедлил с ответом.
— Это очень старая история. Она передается от отцов к сыновьям, из поколения в поколение, с незапамятных времен.
— Мне бы хотелось ее услышать.
Усугук снова помолчал.
— Мой народ верит в два сонма богов — богов света и богов тьмы. Все имеет свою противоположность — горе и радость, ночь и день, — и точно так же наш мир создали и те и другие боги. Боги света — высшие. Это древние боги добра и мудрости. Они благословляют охоту, наполняют моря рыбой. Они наблюдают за естественным порядком вещей. Боги тьмы другие. Они правят болезнями и смертью, человеческими страстями. Они обитают в снах и кошмарах. Со временем их собственная тьма стала их отравлять. Они начали завидовать богам света. Зло, бывшее их орудием, их источником силы, соблазнило их. И они сами сделались злом.
Они свернули за угол, идя мимо ряда ремонтных отсеков.
— Боги тьмы пытались подорвать власть богов света, обратить их деяния во зло, осквернить землю, погасить целительное солнце. Когда им это не удалось, они попытались использовать зло, чтобы развратить богов света,
— Анатак?
— Бог-хитрец, не принадлежавший ни свету, ни тьме, но следивший за равновесием между ними. Он видел деяния темных богов и понял, что они разрушительны и опасны для естественного порядка вещей. И он предложил богам света помощь. Анатак пошел к богам тьмы и рассказал им о тайной пещере тунитов, где, по его словам, те держали пятьдесят самых красивых и непорочных женщин своего племени. Их красота, сказал Анатак, столь редка, что мужчины не берут их в жены, а лишь восхищаются ими и почитают их. Еще он сказал, что пещера эта находится глубоко внутри горы. Рассказ его возбудил похоть темных богов, и у них вскипела кровь.
Следом за Гонсалесом группа спустилась по лестнице на уровень «Е», самый нижний в центральной секции базы. Металлические ступени негромко позвякивали под ногами.
— Боги тьмы спросили Анатака, где находится эта гора. Но бог-хитрец им этого не открыл. Он сказал лишь, что бывает там раз в году, накануне дня летнего солнцестояния, когда воины, стерегущие женщин, уходят, чтобы пройти обряд очищения. Когда наступил канун дня летнего солнцестояния, Анатак пошел к горе. Боги тьмы следовали за ним, о чем ему было известно. И как только они оказались в самой глубокой пещере, Анатак пролил на них жидкий огонь, заперев их внутри.
— Лава, — пробормотал Маршалл.
— Гнев темных богов был ужасен. Они ревели и кричали, и гора раз за разом извергала огонь. Ярость их была столь велика, что небо раскололось от горизонта до горизонта и начало истекать кровью. Они бушевали много тысяч лет. Но Анатак слишком хорошо их запер, и в конце концов они устали. Гора перестала изрыгать красный огонь, и небо больше не кровоточило.
«До сего времени», — подумал Маршалл.
Учитывая, что верования Усугука основывались на столь красочно изложенной им легенде, неудивительно, что его так взволновало появление странно-кровавого северного сияния. Трудно было представить, как этот ревностный хранитель тунитских традиций мог вообще здесь работать и уж тем более участвовать в экспериментах с найденной во льду жуткой тварью. Но тут он вспомнил, что Усугук был тогда молод, строптив и полон пренебрежения ко всему, что касалось устоев, жизненно важных для сохранения целостности его собственного народа. К сожалению, потребовалась страшная встряска, чтобы полностью его преобразить.
— А курршук? — спросил он. — Почему он считается стражем запретной горы?
— После того как боги тьмы оказались заточены в горной толще, Анатак призвал курршуков, чтобы те ее охраняли. Курршуки — существа из мира духов, не боги, но очень могущественные создания, которые не снисходили до вмешательства в обычаи и жизнь людей. В течение многих лет несколько курршуков стерегли гору. Но постепенно тьма заточенных в ней богов развратила и их. И они стали воплощением зла.
— Пожирателями душ, — сказал Маршалл.
Тунит быстро посмотрел на него, затем вновь отвел взгляд.
Уровень «Е» был еще больше завален всяческим барахлом. К тому же царившая там темнота существенно замедляла продвижение группы. Следом за Гонсалесом все, стараясь не оступаться, прошли мимо набитых механизмами помещений и вспомогательного командного пункта, после чего остановились возле двери, ведущей в энергоподстанцию. Дав знак остальным подождать, Гонсалес вошел внутрь, открыл электрощит, поставил на место несколько мощных предохранителей, затем закрыл крышку и включил рубильник. Удовлетворенно хмыкнув, он вернулся в коридор.