Лед под ногами
Шрифт:
– Ну чего… – Димыч застегнул куртку, охлопал себя: – Готовься, Дэнвер.
В то время как петроградские двигались к центральному входу, из автобусов, спрятанных за высоким парапетом, выскакивали омоновцы в больших и круглых, как скафандры, шлемах, в бронежилетах, со щитами и дубинками. Денис видел таких впервые…
– Х-хо-о! – загоготала толпа. – Гуманойды! Подари голову!
Быстро, без лишних движений и толкотни, омоновцы выстраивались с внутренней стороны ограждений, готовясь к сражению, а за их спинами, сразу став
– Требую соблюдать порядок! Внимание!.. Иначе мы будем вынуждены применить силу!.. Требую соблюдать порядок!
– Щас начнется! – Пункер схватил Дениса за рукав.
Колонна была уже в полусотне шагов от ограждений; ребята маршировали, гремели подкованными сапогами, дружно изрыгали:
– Солнечный пульс диктует! Время! Менять! Имена!
Впереди – крепыши с самодельными фанерными щитами, на руки намотаны цепи. Лица размалеваны помадой, словно уже разбиты, волосы – дыбом.
На многих шерстяные тельняшки.
Толпа у заграждений раздвинулась, уступая место петроградцам, а те, не сбавляя скорости и накопленной решимости, не сбиваясь с шага, будто шутя, снесли, раскидали металлические оградки, разрезали цепь омоновцев. Началась драка. Крики в мегафон смолкли. Безбилетники лезли в брешь, омоновцы и милиционеры нещадно молотили дубинками, кто-то рычал, выл, кто-то продолжал горланить:
– М-меня-ать! Настало время меня-ать!
Некоторым удалось достичь стеклянных дверей СКК, но там их скручивали дружинники и работники комплекса с голубыми повязками на рукавах…
Денис с Димычем попытались было влезть к петроградцам, но поздно – эту часть колонны отрезали от бронебойной головы и разогнали…
– Нечего здесь ловить, – сказал Димыч, – погнали в обход. Может, где-то получится.
В окружности комплекс был, наверное, больше километра. Кое-где возникали очаги штурма – пацаны карабкались по стене на козырек над третьим этажом, пинали запасные двери, ковыряли технические ворота, толкали рамы окон, выискивая незапертую… Возле служебного хода собралось довольно много неформалов, а охраны – негусто. Денис с
Димычем оказались**здесь вовремя: ребята как раз поднажали – передние натянули на головы фуфайки и куртки, скрючились, ломанулись, – и прорвали оборону, узкой, мощной волной хлынули внутрь.
Денис, быстро потеряв Димыча, вместе со стилягой в плаще и девушкой в обрезанной по пояс шинели, с обесцвеченными волосами, помчался по одному из коридоров с низким потолком, пытаясь найти путь в зал.
Коридор кончился лестницей. Взлетели на второй этаж, побежали дальше, свернули. Увидели на стене черную табличку с белой стрелкой.
– Это на выход, – простонал стиляга и кинулся в противоположную стрелке сторону, но оттуда, громко стуча ботинками, шагали двое амбалов в черной омоновской форме.
– У-у! – Стиляга, путаясь
Снова бежали по коридору, кидаясь на двери. Все были заперты.
– Повязали! – орал стиляга. – Гады! Менты! – Замер на секунду и, что-то решив для себя, выдернул из плаща пистолет.
Денис остолбенел. Страх быть задержанным и побитым сменился ужасом.
Сейчас пальнет идиот, и что тогда?.. Денис уперся взглядом в руку стиляги, и ужас исчез: он узнал стартовый пистолет – на соревнованиях по бегу видел такой, – просто пугач с обоймой в шесть пистонов… Хотя, может, переделанный как-нибудь в настоящий… И, после секунды ужаса, почувствовав небывалую силу и решимость, Денис саданул ногой в ближайшую дверь… Грохнул выстрел, в ушах зазвенело… Саданул еще раз, дверь подалась.
– Ты че там, охренел?! – крикнули омоновцы**то ли ему, то ли стиляге. – Мы ж тебе яйца вырвем!
Готовясь к новому удару, Денис глянул на девушку. Она показалась очень красивой. Из-за блестящих, расширенных глаз, наверно…
Коротко разбежался, врезался ногой рядом с ручкой. Дверь распахнулась, косяк ощетинился щепками…
Заскочили в кабинет. Девчонка без промедлений швырнула стулом в окно и первой выпрыгнула наружу. Денис – за ней. Летя, услышал второй выстрел.
Приземлился на асфальт коленями и ладонями. В запястьях хрустнуло, но обращать внимание на боль было некогда. Выпрямился, не оглядываясь, побежал к парку… Лишь недалеко от станции метро остановился, отдышался. Потер растянутые ноющие связки, закурил и пошел не спеша, как гуляющий перед сном. Концерт накрылся.
Работа продвигалась туго, мучительно. На то, что вчера еще делалось механически, сейчас приходилось затрачивать массу усилий. Думать…
Донимал, крутил водочный отходняк. В мозгу, после водки, словно бы образовалось выжженное, безжизненное пятно, и теперь Чащин, болезненно морщась, шепотом, вдумываясь в каждое слово, читал:
– “Пила: Игра на выживание”… Так. “Режиссер Д. Ван, США, 2004”.
Так. “Триллеружасы”… Так. “Продолжительность”…
Но кроме тяжести похмелья все острее становилась тревога, что же будет теперь, с приездом Димыча. Уже начался кавардак и напряги.
Собираясь на работу, Чащин стал его инструктировать, как вести себя в квартире. Но первый же пункт Димыча возмутил: “С чего это никуда не звонить?! Трубку не поднимать? Я сюда по делам приехал, мне звонить надо срочно!”. Чащин попытался объяснить, что квартира не его собственность, если нагрянет хозяйка или услышит в трубке незнакомый голос (а она звонила раза два в месяц, интересовалась, все ли в порядке), то это может кончиться требованием освободить жилье. Дескать, нечего тут притон устраивать. Чащин знал о таких случаях…