Лёд под солнцем

Льюис Пола

— Ты с кем-нибудь встречаешься?

— Знаешь, я руковожу компанией, которая большую часть своих доходов получает летом, да еще на нас свалилась эта жарища — можно подумать, что мы в Африке. Плюс я на шестом месяце беременности. Имей хоть каплю милосердия!

— Я тоже ни с кем не встречаюсь в Нью-Йорке. Как-то желания не возникает, — тихо признался Гарольд. — И много думаю о тебе, — неловко прибавил он.

Щеки Крис медленно залились краской. Она произнесла извиняющимся тоном:

— Если бы я знала пять месяцев назад, что все так осложнится, ни

за что не стала бы втравливать тебя в эту авантюру. Но что мне было делать — ведь твоя мать сразу увидела, что я беременна. Оставалось только ткнуть Филиппа под ребро и надеяться, что он не оплошает.

— Если он когда-нибудь лишится работы, советую ему податься в актеры, — едко заметил Гарольд.

— Если тебе станет от этого легче, то сообщу, что он всю обратную дорогу бубнил мне, что у ребенка должно быть двое родителей.

Крис теребила лоснящийся красный лист дерева, и вид у нее был усталый и совсем несчастный.

— Когда я приехал искать тебя в офис, Том сказал примерно то же самое, только — держу пари — в более красочной форме, чем Филипп.

— Я не хотела, чтобы вы сталкивались с Томом.

— Крис, — неожиданно предложил Гарольд. — Поехали купаться. Прямо сейчас.

— Ты серьезно? — мягко улыбнулась она.

— Я бы даже мог купить тебе вишневое мороженое.

— Ты запомнил?

— Я помню все, что мы с тобой делали и говорили.

Крис слишком долго старалась не вспоминать, что они с Гарольдом делали и говорили. Но она очень хотела поехать с ним на пляж.

На берегу они выбрали уголок подальше от всех купающихся. Гарольд расстелил пляжный матрац и сбросил кроссовки и рубашку. Крис поставила на песок корзину с едой. Поверх купальника на ней был сарафан с завышенной талией. Неожиданно смутившись, она теребила пуговицы. Гарольд взглянул на нее.

— Ну как, идешь купаться?

Крис отступила на шаг, покусывая губу.

— В купальнике для беременных я выгляжу примерно так же сексапильно, как… как гиппопотам.

— Для меня ты всегда красавица.

Когда он так нежно смотрел на нее, Крис хотелось плакать. Или целовать его до потери сознания.

— Но у меня испортилась фигура, — грустно прошептала она.

— Да мне и не нужно, чтобы ты выглядела как картинка из модного журнала. Просто оставайся самой собой.

Гарольд подошел к ней, расстегнул пуговицы сарафана и снял его через голову Крис. Он нарочно тянул время, чтобы как следует рассмотреть ее. Купальник играл яркими красками — бирюзовой, пурпурной и зеленой. Грудь стала полнее, а выступающий живот вызвал у Гарольда такую бурю эмоций, что на мгновение все поплыло перед глазами.

Не зная, как еще выразить свои чувства, Гарольд привлек ее к себе и поцеловал, с радостью ощутив, как ее руки скользнули по его плечам и вплелись в его волосы, а губы, нежные и теплые, ответили на его поцелуй. В душе его вдруг всплыли простые и единственно правильные слова: «Я люблю тебя, люблю тебя».

Это потрясло его, и он испуганно поднял голову. И тут же услышал шепот Крис:

— Что-то случилось?

Он не

мог сказать ей. Пока не мог. У него не хватало мужества произнести эти три коротких слова, которые изменят всю его жизнь. И Гарольд ответил — более или менее правду:

— Один твой поцелуй — и мне уже требуется холодная морская ванна.

Рука об руку они бросились в волны. Крис всегда любила плавать, и в струях прохладной воды просто ожила. Она нырнула под набегавшую волну, вынырнула и задорно крикнула:

— Кто последний, тот трусишка!

Гарольд плеснул в нее водой и ринулся следом. Вынырнув рядом, он засмеялся:

— Скажи, это была хорошая мысль — искупаться.

— Тебе полагается приз! — Крис легко обвила руками его шею и прижалась губами к его губам.

Волна накрыла их сверкающей пеной. Почти час они ловили волны, ныряли за ракушками и хохотали как дети.

Когда они наконец вылезли из воды, Крис вытерлась полотенцем и достала из корзинки две бутылки с апельсиновым соком и большой пакет чипсов. Глаза у нее радостно сияли.

— Я чувствую себя на вершине блаженства! — воскликнула она, усевшись на одеяло по-турецки и открывая бутылку.

Гарольд вытянулся рядом, очень близко, и повернулся к ней, опираясь на локоть. Неожиданно он увидел, как вздрогнул живот Крис. Он едва сглотнул комок в горле.

— Господи, Крис!

Выражение его лица в эту минуту заставило Крис позабыть про сделку и про то, что она не хотела даже близко подпускать к себе Гарольда. Она взяла его руку и положила к себе на живот, чтобы он еще раз почувствовал, как шевелится ребенок.

— Ты чувствуешь? Это твой сын.

— Сын? — ошеломленно переспросил он.

— Неделю назад я была у врача…

Гарольд закрыл глаза. Энергичные движения младенца, еще не родившегося, но уже рвущегося на свет, разом смели все преграды, которые он так тщательно воздвигал в течение трех лет. Гарольд прижался лбом к ее животу. Слезы жгли ему глаза.

Крис, сама в полном смятении, перебирала влажные темные волосы Гарольда. Дело не просто в ребенке, думала она. Каждый раз, стоит нам встретиться, что-то происходит, и от этого уже не отмахнешься. Она ведь не собиралась рассказывать ему ни о чем. И вообще не собиралась с ним больше встречаться. Надо же, какая ирония судьбы!

— Э-эй, очнись!

Гарольд поднял голову. В его глазах блестели слезы, и Крис поняла — в паутине, опутывавшей ее сердце, прибавилась еще одна нить.

— Спасибо, что сказала мне, Крис.

— Врач говорит, что беременность протекает нормально.

— Ты рада, что это мальчик?

— Мне главное, чтобы малыш родился здоровым, — Крис нахмурилась. — Но, наверное, матери-одиночке воспитывать девочку было бы легче.

Гарольд отодвинулся и хрипло выговорил:

— Твои друзья считают, что нам следует пожениться. Ты с ними не согласна?

— Я поклялась, что после Дэна никогда не выйду замуж, — печально отозвалась Крис.

— А если бы я попытался тебя переубедить? — «Если бы» говорит о многом, отметила про себя Крис.