Лёд

Макбейн Эд

– Приехали еще до вас.

– Как так?

– Они совершали объезд, приняли сигнал десять двадцать девять по «верещалке».

– Пошли, – сказал партнеру Левин.

Двое детективов из отдела тяжких преступлений стояли в холле здания и беседовали с мужчиной в клетчатой куртке и синей шапочке. Он был высоким, худым и казался напуганным. Двое детективов из отдела тяжких преступлений были крупного телосложения и держались самоуверенно.

– В котором часу это было? – спросил детектив, которого звали Моноган.

– Около двенадцати тридцати, – ответил человек.

– В полпервого ночи? – переспросил

другой детектив по тяжким преступлениям. Его звали Монро.

– Да, сэр.

– Как вы увидели ее?

– Я шел домой с работы. От метро.

– Вы живете здесь? – спросил Монро.

– Да, сэр.

– И вы шли домой? – уточнил Моноган.

– Да, сэр.

– От метро? – спросил Монро.

– Да, сэр.

– Кем вы работаете, что возвращаетесь так поздно?

– Я охранник в банке, – сказал человек.

– Вы приходите домой в такое время каждую ночь?

– Да, сэр. В двенадцать заступает другая смена, и на метро мне ехать полчаса. Станция метро – один квартал отсюда. От станции я всегда иду пешком.

– И тогда-то вы и нашли девушку? – спросил Моноган.

– Когда шли домой от метро? – снова уточнил Монро.

– Да, сэр.

– Посмотри, кто к нам пришел, – сказал Моноган, заметив Левина.

Монро поглядел на часы.

– Что так задержался. Генри?

– У нас был перерыв на кофе, – сказал Левин. – Не хотелось комкать процесс.

– Это кто? – спросил Моноган.

– Мой партнер. Ральф Кумбс.

– У тебя болезненный вид, Кумбс. – Монро похлопал детектива по плечу.

– Вы уверены, что сможете расследовать это дело и при этом не будете звать на помощь ваших мамочек, когда нужно будет подтереть попку? – спросил Монро.

– Во всяком случае, у каждого полицейского в Мидтаун-Ист есть собственная мать.

– Отлично! – воскликнул Моноган.

– Лучшего и желать не приходится! – подтвердил Монро.

– А это Доминик Боначио, – сказал Моноган. – Тот, кто нашел труп. По дороге домой с работы.

– От метро, – ухмыльнулся Монро.

– Верно, Боначио? – спросил Моноган.

– Да, сэр, – сказал Боначио. Он, похоже, еще больше перепугался теперь, когда подошли двое других детективов.

– Значит, вы считаете, что теперь сами будете разбираться? – спросил Левина Монро. – Официально сигнал ваш, так?

– Так, – сказал Левин.

– Если что, сразу кричите: «Мама, ко мне!» – посоветовал Монро.

– Не отморозьте ваши задницы, этой ночью холодно, – заботливо посоветовал Моноган.

– Как насчет пиццы? – спросил его Монро.

– По-моему, лучше что-нибудь китайское, – мечтательно вздохнул Моноган. – Ладно, ребята, пусть это будет ваше дело, занимайтесь. Держите нас в курсе. И ничего не упускайте.

– Будем держать вас в курсе, – сказал Левин.

Детективы из отдела тяжких преступлений кивнули. Вначале кивнул Моноган, затем кивнул Монро. Они глянули друг на друга, глянули на двух детективов из Мидтаун-Ист, глянули на Боначио и снова поглядели друг на друга.

– Ладно, пицца так пицца, – сказал Моноган, и оба полицейских вышли из здания.

– Подавитесь, – тихонько выругался Левин. Кумбс уже вытащил записную книжку.

– Как вы узнали девушку? – спросил Левин у Боначио. – Ведь лица у нее практически нет.

– Я узнал ее пальто,

сэр.

– Гм, – сказал Левин.

Кумбс писал.

– Как ее зовут? – спросил Левин.

– Салли. Фамилию не знаю.

– Живет в этом доме?

– Да, сэр. На третьем этаже. Она всегда входит в лифт и выходит из лифта на третьем этаже.

– А квартиру ее не знаете?

– Нет, сэр, к сожалению.

Левин вздохнул.

– А в какой квартире вы живете, сэр?

– В шестой "В".

– Хорошо, идите спать. Мы свяжемся с вами, если будет нужно. А где расположена квартира смотрителя?

– В цокольном этаже, сэр. Рядом с лифтом.

– Хорошо, большое спасибо. Пошли, – сказал он Кумбсу.

Остальное было рутинным делом.

Они разбудили смотрителя дома и получили от него информацию, что имя убитой – Салли Андерсон. Потом они ждали, когда помощник судмедэксперта даст официальное заключение о смерти и когда ребята из криминального отдела сделают фотографии девушки и снимут отпечатки пальцев. Потом они изучили содержимое ее наплечной сумки – после всех. Нашли записную книжку, губную помаду, пачку салфеток «Клинекс», карандаш для подведения бровей, две пластинки жевательной резинки и бумажник, в нем несколько снимков, двадцать три доллара бумажками по пять и одному и членскую карточку клуба актеров. «Скорая помощь» отвезла ее в морг, а они тем временем чертили сцену преступления.

Только позднее, уже утром, к делу подключились детектив Стив Карелла и 87-й участок.

Глава 2

«Ну вот он, – подумал Карелла. – Мой старый участок. Такой же, как был. Ничуть не изменился с тех пор, как я начал работать. Уверен: умру, а все так и останется. В точности».

Он шел от станции метро на Гровер-авеню, приближаясь к участку с западной стороны. Обыкновенно он добирался до работы на своей машине, но сегодня утром, когда проснулся, увидел, что улицы еще не очистили от снега, и решил ехать на метро. Как водится, где-то замерзла стрелка, и состав застрял как раз перед въездом в подземный туннель, на Линдблад-авеню. Пришлось ждать вместе с сотней дрожащих от стужи пассажиров, пока не устранят неисправность. Сейчас уже почти девять утра. Карелла опаздывал на один час сорок пять минут.

Было ужасно холодно. В такой холод понимаешь, почему замерзают железнодорожные стрелки. Перед Рождеством жена предложила купить ему кальсоны. В девичестве ее звали Теодора Франклин. Она шутила, что в ее крови четыре порции ирландского виски и одна – шотландского. Она сказала, что самым хорошим подарком на Рождество для теплолюбивого итальянского парня будут теплые кальсоны.

Карелла поднялся по ступенькам к деревянным дверям участка. Справа и слева от них располагались два зеленых шара – на каждом были намалеваны белые цифры «87». На одной из дверей медная ручка сохранилась со дня основания участка – с начала века. Она была отполирована до блеска ладонями посетителей – как бронзовые пальцы ног статуи святого, что стоит в соборе святого Петра, которых касаются молящиеся. Карелла взялся за ручку, открыл дверь и вошел в просторный холл, где всегда было прохладней, чем в любом другом месте в этом здании. Однако в это студеное утро здесь казалось даже уютно.