Лед
Шрифт:
Гладкий наст снега сверкал на ярком солнце неисчислимыми сотнями крошечных зеркал. Моментально начали слезиться глаза. Немногие счастливчики надели тёмные очки, которые, к сожалению, были жутким дефицитом. Стоили они немало, да к тому же постоянно ломались – разбитые стёкла и раздавленные оправы во время патруля обычное дело. Бурьян, густо покрывающий склоны кургана, раскачивался под порывами ветра, и создавалось впечатление, что меж его стеблей к нам кто-то крадётся, скрываясь в пляшущих на снегу тенях. Ох, что-то всякая чушь с утра в голову лезет. Вроде и не пил вчера.
Самое неприятное выяснилось после выхода: оказывается, мы выдвигались не по Западному
Я шёл в конце растянувшегося отряда и не без удовольствия наблюдал за попытками Шурика завязать знакомство с валькириями. За время патруля это попытались сделать все без исключения патрульные, но мало кто мог похвастаться, что ему уделили более пяти минут внимания. И только Шурик в силу своего неиссякаемого оптимизма ещё на что-то надеялся. А может, и не надеялся, просто ему скучно идти молча. Но сейчас, похоже, и его терпению пришёл конец.
– А вообще-то валькирии должны ублажать героев. – Шурик подмигнул рыженькой. Рассчитывает, что она засомневается в его героизме и найдётся тема для разговора?
– Так то мёртвых героев. – Тон, которым это было произнесено, не оставлял никаких сомнений, что Шурик прямо сейчас перейдёт в этот разряд, если не перестанет надоедать.
Он, по-видимому, это понял и, замедлив шаг, оказался рядом со мной и Максом, которому на свежем воздухе немного полегчало.
– А может, они все лесбиянки? – Вопрос был адресован мне, но так, чтобы услышали и девушки.
– Не все. – Я совершенно точно знал, что в Лигу принимают не по этому признаку.
– Да? – неуверенно протянул Шурик. – По ним и не скажешь.
– Ну, ё-моё, почему всё время пешком и пешком? В Патруле что, машин нет? – Макс впервые с Ключей заговорил. Насчёт того, что ему полегчало, я ошибся. Наоборот, его довольно заметно начало трясти.
– Есть. – А вот Шурик вполне отошёл от вчерашнего.
– Так почему не ездим?
– Машины-то есть. А знаешь, сколько литр бензина стоит?
Макс не знал.
– Дешевле тебя раз пять от Форта до Ключей сгонять. – Шурик немного преувеличивал, но в принципе затраты вполне сопоставимы.
– А чё тогда рейнджеры на тачках рассекают? – Идея передвижения на своих двоих вызывала у Макса явное неприятие.
– У них в Городе бензин халявный, чего бы не порассекать? – пожал я плечами.
В отличие от Форта, бывший раньше военной базой Город обладал огромными подземными хранилищами горючки и мог позволить себе щедрый расход топлива. Особенно на оборонные цели. Да и с оружием тамошние
Словно не выдержав напряжённого мыслительного процесса, а может, от понимания столь явной несправедливости, Макс сбросил вещмешок на обочину и избавился от завтрака прямо под придорожные кусты.
– Лучшее средство от тошноты – два пальца в рот, – назидательно поведал Максу Шурик и уже собирался развить свою мысль, но впереди раздалась длинная автоматная очередь, а следом за ней несколько ружейных выстрелов. От нас происходящее скрывал густо заросший боярышником склон очередного холма. Я сразу же взял наизготовку двустволку и через просвет в зарослях бросился вперёд. Вряд ли отряд угодил в засаду – слишком место неподходящее, – но мало ли что случилось. Когда удалось прорваться сквозь заросли, то никакой необходимости в этом уже не было. Ничего серьёзного, просто какой-то обитатель болот слишком оголодал и не рассчитал свои силы. Выстрелы прекратились, почти на обочине дороги лежала бурая масса, за которой тянулся коричневый, постепенно становящийся зелёным след. Существо можно было счесть гуманоидом: покрытая шишками голова и туловище присутствовали в одном экземпляре, зато ног и лап было как раз по две. Или лапа одна? Нет, недалеко от тела лежала оторванная по локоть вторая конечность с длинными изогнутыми когтями. Чем это в неё зарядили? А когти серьёзные, такими раз зацепит – мало не покажется.
Сзади, треща кустами, появился Шурик, и я кивнул ему на тушу:
– И что это за тварь? Я таких ещё не видел.
– Болотный человек. – Он посмотрел на меня и добавил: – Да не прикалываюсь я. Честное слово, какой-то шутник так назвал.
Стоявший неподалёку Кот повернулся к нам:
– Точно болотный, я их пару раз видел.
В голове твари торчал обломок древка. Болотный человек не шевелился, но никто не спешил подходить к бездыханной вроде бы туше. Оно и понятно: прямого приказа нет, а трофеями тут и не пахнет.
– О! Узнаёшь поворот? – заорал вдруг Шурик и хлопнул меня по плечу. От неожиданности я вздрогнул. На крик в нашу сторону стали поворачиваться парни, а весельчак никак не унимался: – Ну что, ещё разок на ящик коньяка поспорим?
Ага, разбежался. Тогда из-за ящика коньяка я чудом в живых остался, до сих пор шрам не зарос и рёбра к перемене погоды ломит. Кот, Друид и Семёныч заржали. Остальные ничего не поняли – их тогда с нами не было, но Ермолов не замедлил всех просветить:
– Ну идём мы как-то этой дорогой, только наоборот, в Ключи. Устали, замёрзли как собаки. И выходим, значит, к этому повороту. – Он рукой указал на место, в котором тропа по широкой дуге огибала топь. – Ну, и кому-то пришла идея срезать путь. Напрямик ломануться, через болото. А Жорик Глюк, земля ему пухом, говорит: «Вы как хотите, а я напрямик не полезу. Самоубийство, мол, чистое. А если кто сумеет пройти, то я ему коньяку ящик поставлю». Ну, мы-то Жору просто послушали, а Лёд решил рискнуть.
Он перевёл дыхание, убедился, что Дрон и Крест ещё о чём-то совещаются, и продолжил:
– Метров сто он пробежал без проблем, а потом прямо из-под снега на него – вурдалак. Здоровый, когти – во! – Он развёл ладони сантиметров на двадцать. – Всё, думаем, хана Скользкому, отбегался. Его ж метра на два от удара отбросило. Вурдалак к нему, а Лёд из обреза – дуплетом прямо в морду и бежать. Он тогда, наверное, какой-нибудь мировой рекорд побил. И ведь почти целый прибежал, покоцанный только немного.