Ледания и великий поход за шрампитулями
Шрифт:
— Н-не знаю, — это было странным, в контексте того, что мой одногруппник впервые демонстрировал отступление.
— А глаза у нее какие?
— Кажется бирюзовые, — неуверенно начала я, или переливающиеся? — Скорп, я не помню!
— Бежим, — заорал он, и закинув меня на плечо рванул прочь. Очень быстро рванул, я бы сказала.
Как потом оказалось, в аптеке мне посчастливилось познакомиться с писюцилем.
Или ему со мной, тут с какой стороны посмотреть. Вызванные Штормиусом охранники обнаружили в аптеке
Эта гадина прихватила с собой сейф, и что она хранила в нем узнать не было никакой возможности.
На аптеке стоял защитный контур, поэтому он и не выскочил за мной. Если бы контур был чуть больше, чем аптека, даже страшно подумать.
Скорп, не отпускал меня от себя ни на шаг.
— Ты чертовски везучая, — бубнил он себе под нос, — уйти от писюциля удается единицам.
— Послушай, дорогой, значит вот ту штуку, которая может становиться невидимой мне нужно убить, что бы ты отстал от меня?
— Да. Это самое злобное существо в нашем сегменте.
— Я посоветуюсь со своими, — выдохнула, обреченно прощаясь с ним перед женской половиной.
И только благодаря приведенным в боевую готовность силам правопорядка, он смог отпустить меня.
Буду счастлива увидеть ваши комментарии и признательна за "мне нравится".
Часть 22 Напиши мне смс
Закрыв за собой дверь в комнату, я тут же рванула к тумбочке. Кота в ней не оказалось. Я извлекла из нее сумку и задумалась. Если предположить, что между нами существует связь, то каким образом я могу сообщить им, что желаю видеть.
И вообще, какую роль играет тумбочка. Я постучала в нее. Никто изнутри не сообщил входите. С большой долей скептицизма я снова и снова рассматривала ее размер и задавала себе вопрос, каким образом она превратилась в пространственный карман. Если это способность трансформонта, то получается, что мы заложники этой наглой морды.
«Ты напиши мне смс, со смайликом, а может без» вертелось у меня в голове последние пару минут.
А что, раз на стук никто не отвечает, напишу ему пару ласковых.
— Краткость — сестра таланта, — уговаривала себя, перечитывая через двадцать минут сагу о своих приключениях.
Придя к выводу, что этому самое достойное место у меня в дневнике, приступила к минимизации информации. Вдруг кот плохо читает. Эта мысль последние пару минут не давала мне продолжить марать бумагу. Может действительно нарисовать смайлики? И что я нарисую? Змею с лапками? Неожиданно вспомнился знак из старого фильма про привидения. «Охота на привидения»? нет, «Охотники за привидениями!»
Вот и нарисую эту образину в знаке стоп. Или это был
Через полчаса героических усилий у меня был готов рисунок.
— Чего0то здесь не хватает, — размышляла я, рассматривая узнаваемую змеиную морду, высунувшуюся над косой полосой.
Лапы она растопырила, как бы демонстрируя узнаваемую фигуру «Ой догоню, догоню».
— Точно, не мешало бы красный карандаш раздобыть.
Поход по женскому крылу принес только тюбик с губной помадой, и я, высунув кончик языка, извозила нею круг и пологую перекладину.
С удовлетворением рассматривая знак «Писюцилям проход закрыт», я предвкушала встречу.
Водружённый внутрь тумбочки рисунок сиротливо застыл на дне.
Я закрыла дверцу. Открыла. Рисунок был там. Закрыла, постучала три раза, открыла, без изменений. Закрыла, прочитала призыв Ктулху, без изменений.
Перепробовав еще несколько вариантов, тяжело плюхнулась на кровать. Каким образом я должна кричать «Караул»?
А потом, я совсем случайно вспомнила антрацитовый камешек, за который так рьяно торговался сам писюциль.
Я подбросила его пару раз в ладони, встала и придавила ним рисунок точно в середине.
Закрыла дверцу. Закатила взгляд под потолок и обратилась к богу трансформонтов с просьбой передать мою весточку.
Открыла и ахнула. В тумбочке ничего не было.
Вернув дверцу в изначальное положение, плюхнулась на кровать и застыла в нетерпеливом ожидании.
Прошло минут десять. В келье царила тишина. И из-за суматошного дня я начала подрёмывать. Разбудил меня странный звук. Где-то скреблась мышь. Она явно вознамерилась прогрызть дыру. В моей сумке подбросил мозг самую страшную для него картину. Я подпрыгнула и схватилась за нее. Мышь скреблась в другом месте. Я прислушалась.
Поднимаясь с кровати и делая шаг в сторону тумбочки я молилась, чтоб в ней оказалась обычная зверушка, а не страшная змея с лапами и манией величия.
Я распахнула дверцу и отпрыгнула.
Застуканные на горячем, Трампин и Черныш подпрыгнули и ударились макушками в верх тумбочки. Она тоже подпрыгнула.
Наверное, я сплю. Решил мозг, потому что прыгающая тумбочка не вязалась с физическими параметрами этого мира.
Мои напарники вытаращились на меня. В руках у них я рассмотрела мой листок.
— А чем это вы там занимаетесь, — решилась спросить.
— Да вот, спорим, — тут же отчитался мужчина.
— И о чем?
— О помаде, — сдал предмет спора Черныш.
— О какой помаде? — я совершенно забыла, чем пришлось придавать алый оттенок запрещающему знаку.
Черныш, который в настоящий момент выглядел привычно и человечно, развернул рисунок в мою сторону и постучал по линиям пальцем, — да вот об этой.
— И что с ней не так? — обиженно переспросила у Трампина.