Леди Алекс
Шрифт:
Прошло немного времени, и Алекс услышала звуки голосов. Она лежала вся напрягшись, стараясь не шевелиться, даже не дышать, а рабочие в это время запрягали в фургон упряжку лошадей и укрепляли брезент перекрещивающимися бечевками. Возница взобрался на сиденье и, обменявшись несколькими словами с другими рабочими, наконец щелкнул вожжами над головами лошадей и отдал им команду. Фургон тронулся с места. Его колеса протяжно заскрипели, а деревянные части затрещали, словно жалуясь, когда возница погнал лошадей в юго-восточном направлении под ясным, окрашенным в розовые тона небом.
Алекс глубоко, облегченно вздохнула. Ей удалось добиться своего. Она на пути в Сидней. Никогда
Это должно было доставить ей наибольшее удовольствие.
Однако по необъяснимым причинам такого чувства она не испытывала.
Дневной переезд оказался таким трудным, как она и опасалась. А может быть, даже труднее. Лежать под слоем шерсти было невыносимо жарко, а запах ее был удушающе крепок. Примерно через час после выезда с плантации Алекс развернула взятый с собой в дорогу сверток с продуктами. Она напилась вдоволь воды, но обнаружила, что у нее нет никакого желания есть хлеб и сыр.
Непрерывное покачивание фургона вызывало у нее тошноту. Наконец Алекс задремала, просыпаясь лишь тогда, когда колеса попадали в особенно глубокую колею. Время от времени, отстраняя шерсть с лица, она полной грудью с наслаждением вдыхала свежий воздух. Окончательно проснувшись и посмотрев наверх, она с удивлением заметила, что солнце уже стояло прямо над головой.
Наступило самое жаркое послеполуденное время. Алекс поспешно зарылась в шерсть, когда слышала приближение других фургонов или лошадей. Ее постоянными спутниками были, кроме жары и скрипа колес, непрерывное стрекотание цикад и уносимое ветром в небо птичье пение. Давая отдохнуть лошадям, возница дважды останавливал фургон. В это время Алекс пряталась особенно тщательно, преодолевая сильнейшее стремление высвободиться из своего удушающего кокона и размять затекшие ноги.
Поездка казалась бесконечной. Она даже не могла бы сказать, как долго ей пришлось неподвижно, испытывая муки, лежать в фургоне. Но как раз в тот момент, когда Алекс почувствовала, что это становится невыносимым, она уловила далекий соленый запах моря. Они приближались к месту назначения!
Алекс сразу же начала действовать. Выкарабкаться из-за тюков шерсти и удержаться на онемевших без движения ногах оказалось не так-то уж и легко, но твердая решимость добиться своего придавала ей сил. Она лишь на мгновение заколебалась, перед тем как выпрыгнуть из медленно двигающегося фургона. Упав на обочину дороги, поросшую густой травой, девушка привстала на колени и бросила тревожный, озабоченный взгляд на возницу. С радостью удостоверившись, что он ничего не заметил, она с усилием поднялась на ноги и отряхнула юбки. В ее глазах сверкнула уверенность, когда она увидела невдалеке город.
— Слава Богу, — прошептала Алекс. Она стояла глядя вслед удаляющемуся фургону, и на лице ее промелькнуло несколько противоречивых чувств. Но, несомненно, главным для нее было только одно из них — чувство облегчения. Хотя голод и усталость притупили ее бдительность и осторожность, она тут же подобрала юбки и направилась в ближайший лес. Алекс решила переждать, пока фургон отъедет достаточно далеко, и тогда продолжить свой путь. Если ей повезет, то ночь она проведет уже под крышей губернаторского дома. Она будет свободной женщиной, а не ссыльной, не служанкой, не игрушкой в руках Джонатана Хэзэрда.
Сидней.
Место, где зародилась Австралия, приютилось между низкими, покрытыми деревьями холмами
Но не все здесь, как и можно было предполагать, несло на себе печать благополучия и покоя. У Сиднея была и другая сторона. Вдоль береговой линии безнадежно опустившиеся переселенцы в основном с уголовным прошлым устроили бордели, таверны, игорные дома, образовав целые кварталы трущоб. Даже несмотря на постоянное патрулирование этих районов солдатами, было почти невозможно поддерживать мир между людьми, которые полагали, что их изгнали из рая и обрекли провести остаток жизни в аду.
Главным ядром поселения была, конечно, гавань. Охраняемые величественными утесами ее сверкающие синие воды были почти всегда забиты самыми различными судами. Здесь находили пристанище охотники на тюленей и китобои, торговые и военные корабли, транспорты с ссыльными, которые регулярно прибывали сюда со своим подневольным человеческим грузом.
На пути в порт суда проходили мимо десятка небольших островов, которые еще не столь давно были священны для аборигенов. На нескольких из этих скалистых, выглядевших пустынными отмелей некогда содержались самые непокорные заключенные, закованные в цепи и изредка получавшие обрекавшую их на голодную смерть скудную пищу. Говорили, что теперь их неприкаянные души пытаются похищать моряков с палуб проходящих мимо судов.
Но Алекс мало волновали призраки, равно как и богатая, своеобразная история города. Все ее мысли были направлены к одной цели — найти дом губернатора. Пробираясь по Рыночной улице через шумную, бурлящую толпу, она не обращала внимания на устремленные на нее любопытствующие или восхищенные взгляды. Воздух здесь пропах рыбой, дымом, потом от немытых тел. Вокруг нее царило сущее столпотворение. Свежий улов, одежда, домашняя утварь и огромное разнообразие других товаров было выставлено на продажу в легких временных деревянных киосках и на лотках. Голоса продавцов и покупателей слились с обычными звуками города в единый гам, еще более усиливавший ее беспокойство.
Боже, какой дорогой идти?
Растерянная, сбитая с толку, она снова и снова задавала себе этот вопрос, а толпы посетителей рынка теснили и грубо толкали ее, как только она пыталась продвинуться в каком-нибудь направлении. Даже если бы ей удалось хоть немного сориентироваться, она едва ли могла бы выбраться сейчас из этой давки. До этого Алекс лишь однажды была в Сиднее — в тот самый день, когда ее сняли с транспортного судна и быстро пересадили на баржу, чтобы отправить вверх по течению реки в Параматту. В результате она не запомнила в городе ни одного приметного ориентира.
Время шло, а положение ее ни в коей мере не улучшалось. Алекс поняла, что не сможет обойтись без посторонней помощи. Она с растущим беспокойством изучала толпу, ища к кому могла бы обратиться. Заметив перед одним из киосков седую женщину, с любовью улыбавшуюся маленькому мальчику, она протиснулась к ней сквозь толпу.
— Прошу вас, — умоляющим голосом произнесла Алекс, вежливо, но настойчиво подергав женщину за рукав, чтобы привлечь к себе ее внимание. — Не могли бы вы сказать мне, где я могу найти резиденцию губернатора Макквери?