Леди Алекс

Крилл Кэтрин

В замке повернулся ключ, и дверь моментально открылась. В комнату проник свет от другой лампы, висящей в коридоре. Как только Алекс увидела в дверном проеме мужскую голову, она обрушила на нее сокрушительный удар своим увесистым оружием.

Однако человек, который, по ее расчетам, уже должен был замертво рухнуть на пол, оказался слишком ловким для жертвы. Увернувшись от удара, который мог бы раскроить ему череп, он выбил из рук Алекс лампу и широко распахнул дверь. Он цепко схватил девушку за запястье, когда та попыталась прошмыгнуть мимо него, и вырвал ее из тени.

— Мне

следует поблагодарить Флору за предупреждение, — сказал он с наигранной веселостью. Это был по-своему весьма привлекательный мужчина, среднего роста, с коротко стриженными на военный манер волосами, источавший дух превосходства. Он был в форме офицера полка Нового Южного Уэльса.

— Пустите меня! — Алекс ударила его свободной рукой, но он перехватил и вторую ее руку и удерживал ее перед собой в свете лампы. В его бесцеремонном взгляде читалась пылкая, похотливая оценка ее очарования.

— Черт побери, а вы даже красивее, чем утверждала Флора!

— Вы ничего не понимаете! — воскликнула Алекс. Внезапно прекратив сопротивление, она смело взглянула прямо ему в лицо и попыталась объяснить ему суть ситуации. — Я не имею никакого отношения к этому дому! Я не одна из здешних…

— Может, это так, моя сладкая, но сейчас вы здесь.

Он грубо вытащил ее в коридор, схватил лампу, висевшую там на вбитом в стену крюке, и втолкнул Алекс обратно в комнату. Она споткнулась о стул и опрокинула его, и тогда он, захлопнув дверь, опустил лампу на пыльный, затоптанный пол.

— Вы — офицер на службе Его Величества, — подчеркнула Алекс, повернувшись, чтобы опять посмотреть ему в лицо. Мимоходом она успела заметить, что он в звании майора. — Вы должны следовать кодексу чести, выполнять свой долг перед королем и страной.

— Когда я свободен от службы, я сохраняю верность только самому себе. — Он с усмешкой начал расстегивать медные пуговицы на груди своего сюртука.

— Но тогда хотя бы подумайте над тем, что я вам должна сказать. — Она высокомерно выпрямилась и обратилась к нему с максимально возможной для нее в нынешних обстоятельствах выдержкой. — Я — леди Александра Синклер. Мой дядя — лорд Генри Кэвендиш. Если вы поможете мне хотя бы попасть к губернатору…

— Боюсь, что этого не одобрит жена губернатора, — с холодным сарказмом произнес офицер и стал медленно приближаться к ней.

Алекс в панике отступила назад. Широко распахнув глаза, она лихорадочно искала какое-нибудь другое средство обороны.

— Прошу вас, выслушайте меня! Я говорю вам правду! И если бы даже это было не так, вы все равно не имели бы права… сделать это!

— Я заплатил за это право. И могу вас заверить, что оправдаю свои расходы.

Когда он ринулся на нее, с ее губ сорвался подавленный крик. В мгновение ока она оказалась прижатой спиной к кровати. Майор схватил ее запястья и заломил ей руки над головой, а потом навалился на нее всем телом. Она отвернула голову, когда он попытался поцеловать ее, но была не в силах помешать ему прижать губы к ее шее.

— Нет! — громко кричала она, яростно извиваясь под ним. — Прошу вас, прекратите!

— Еще ночь не закончится, как вы

станете умолять меня повторить, — похвастал он и в нетерпении опустил руку, чтобы сорвать с нее юбки.

Она тут же воспользовалась этим и нанесла кулаком сильный удар по его голове, а затем попыталась выбросить вверх колено. Насильник выругался и опять схватил ее запястья своими железными пальцами. Он наклонился к ее побледневшему лицу и впился в него сверкающим мстительностью и злорадством взглядом.

— Я заставлю вас заплатить за это, вас, маленькая проститутка!

— Я не проститутка! — воскликнула Алекс в отчаянии.

Она почувствовала, как поднялась к горлу желчь. От страха и отвращения она вот-вот могла потерять сознание.

О Боже! Это не может произойти!

Твердя про себя эти слова, чувствуя, как кровь стучит у нее в ушах, она выгнулась дугой в напрасной попытке сбросить майора с себя. Она зажмурилась и молча молилась об избавлении от этого ужаса. Алекс не могла вынести мысли, что этот мужчина или кто-нибудь другой возьмет силой то, что она могла дать добровольно только любимому…

Внезапно дверь с грохотом распахнулась.

Майор крепко выругался и спрыгнул с кровати. Аристократические черты его лица исказились от гнева, когда он быстро обернулся, чтобы увидеть, кто же осмелился нарушить его хорошо оплаченное уединение.

— Что за проклятие?.. — прорычал он. Но закончить фразу так и не смог.

Глава 7

Алекс, еще не успев понять, что произошло, с усилием приподнялась и села на измятой постели. Ее рот округлился в удивлении, когда она увидела, что напавший на нее мужчина свалился на пол.

Не веря глазам своим, она смотрела на другого, только что ворвавшегося в комнату мужчину, который приготовился дать майору еще одну крепкую зуботычину. На его красивом лице застыло выражение, которое лучше всего можно было бы охарактеризовать как предупреждение о готовности нанести смертельный удар, а темно-зеленые глаза излучали бешенство.

— Капитан Хэзэрд!

Алекс была по-настоящему потрясена. Сердце ее дико забилось, когда она увидела его. Ее охватила такая глубокая радость и такое чувство облегчения, какого она никогда в жизни не испытывала. Через мгновение глаза Джонатана встретились с ее взглядом. То, о чем они сказали тогда друг другу глазами, они не забудут до конца своих дней.

— Будьте вы прокляты, Хэзэрд! — взревел майор, уже успевший подняться на ноги. Он растирал свою ушибленную челюсть и с мстительно мрачным видом смотрел на Джонатана. — Эта женщина моя! Я заплатил Флоре…

— Еще одно слово, майор Битен, — угрожающе произнес Джонатан своим низким и ровным голосом, — и я доставлю себе удовольствие убить вас!

Битен заметно побледнел. Хотя он и продолжал бросать на Хэзэрда свирепые взгляды, у него все же хватило разума промолчать. Капитан Джонатан Хэзэрд не относился к тем мужчинам, которых можно было провоцировать, не подвергая себя при этом серьезной, а возможно, и смертельной опасности. За два последних года не один несчастный идиот испытал на себе крутой нрав американца.