Леди Артур
Шрифт:
Я замолчал, зато подал голос лейтенант:
— А я чем отличился?
— А ты чуть не упал в костёр, когда пытался научить местных делать земной шашлык. А когда началась драка, размахивал какой-то оглоблей, крича «Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»». А ещё лез обниматься вон к тому телёнку, словно это Барбос какой. Спрашивал, чего он лапу не подаёт.
Все замолчали, и только десять минут спустя снова заговорил Андрей:
— А как мы спаслись?
— Ну, когда в лицо смотрят четыре ствола, поневоле помашешь ручкой вдогонку и пожелаешь удачи.
— А откуда четыре, у меня не было
— Зато у… Клэр целых два, — произнёс я, стараясь не перейти на титулярное «её сиятельства».
— А сам-то, словно ангелочек, — буркнул Андрюха, снова закрывая глаза, на этот раз ладонью.
— Пьяная адекватность — одно из обязательных условий отбора на попугайчиков.
— На кого?
— Агентов внешнего допуска. На меня спирт как снотворное действует. И пока меня не начали тискать, а потом не раздались крики: «Ты что себе, гиена тухлая, позволяешь?!» с последующим мордобоем, пытался уснуть у костра, завернувшись в чью-то попону от бычка.
Снова тишина. Её прервала возница, обернувшись к нам и показывая вперёд:
— Нас встречают.
Я выглянул из фургона, вскочив на бортик.
Там, где дорога взбиралась на холм, показался десяток колесниц, а над ними знамя — диагональные голубое и красное поля с золотой линией между ними, и на этом фоне — вставший на задние лапы чёрный грифон.
* * *
Старшая дружины сидела на коленях у ручья, отмывая лицо от крови. Эта графиня действительно не промах. А вот удар был знакомый, кажется, леди Ребекка так била. Так же хлёстко. Целой чередой в пять подряд. И говорят, дочка да Кашона училась у старой суки премудростям войны. Если так, то лучше обходить её стороной, не то перевешает на дереве, не моргнув глазом.
— Гиена клыкастая, — процедила главарка, вставая на ноги и разворачиваясь. Перед глазами тут же полыхнуло огненно-рыжим. А ещё злой нечеловеческий взгляд. Следом прилетел жёсткий удар в лицо, заставив снова рухнуть на колени и схватиться за нос.
— Ну, здравствуй, — проворковала ласковым, в полной противоположности глазам, голосом молодая женщина. Во рту мелькнули клыки, принадлежащие больше хищному зверю, чем человеку. — У тебя ночью были гости. Расскажи мне, о чём они говорили.
— Я не помню… госпожа, — быстро протараторила главарка, но девушка схватила её за косу и с силой потянула к себе, горлом на приставленный нож. Потянет ещё немного — и всё, конец.
— Вспоминай. Вспоминай.
— Слово даю, не помню! Пьяная была. Хотя они говорили, что отряд собирают в Галлипосе.
— Эх, прирезать бы тебя, да тело найдут, неладное заподозрят. Но ты рассказывай. А если пикнешь обо мне кому, найду по следу твоего дерьма.
И главарка заговорила, дав себе зарок больше никогда не появляться в этих местах.
Глава 6. Всё не по плану
— Наконец-то! — выкрикнул я, поймав измученные взгляды своих спутников, а потом нырнул внутрь. Нужно перед встречей делегации привести себя в порядок. С такими мыслями я напялил и поправил берет, вынув из походной сумки мешочек с драгоценностями, быстро нацепил перстни и замер с серьгой в руке. — Не хочешь примерить? — с лёгкой издёвкой протянул вещицу Андрею.
Тот смерил меня таким
В завершение перекинул через плечо перевязь с трофейной полушпагой. Она считалась большим кинжалом, и потому была мужчине разрешена. Так что я вполне укладывался в этикет.
— Готово, — радостно произнёс я и сунулся к выходу, где застыл на месте, боясь пошевелиться: прямо перед моим лицом возникла морда здоровенного — килограммов сто, не меньше, — мастифа. Такой если кинется — порвёт в клочья. Широкий кожаный ошейник с заклёпками и морда в шрамах только подтверждали: не декоративный это пёсик, однако.
Пёс несколько раз нюхнул воздух и глухо зарычал, а потом вдруг завилял хвостом и высунул язык. Только глядел уже мне за спину.
— Малыш! — донёсся усталый голос Клэр. — Малыш, — повторила она, а потом придвинулась к борту и начала гладить зверюгу, словно старого друга.
Я пошевельнулся, и пёс снова зарычал.
— Пу! Свой! — рявкнула на него юная графиня, и пёс потерял ко мне всякий интерес. Он заскулил и начал радостно облизывать лицо девушки. — Пусти, Малыш, — Клэр сощурилась от яркого света, когда начала вылезать из фургона. Всё же похмелье — тяжкая для подростков штука, хоть и проходит у них быстро.
Я высунулся вслед за ней. Там уже стояли воительницы, примерно десяток. Две из них знакомые — леди Ребекка и её сержантка Герда.
— Госпожа Ребекка! — радостно закричала на подножке Клэр.
— Тс-с-с, — приложила к губам палец смуглая рыцарша с тёмными волосами, подёрнутыми лёгкой сединой; на её сюрко в крупную чёрно-жёлтую клетку два встающих волка поддерживали передними лапами белую лилию. — Не забывай: с того мига, как родовой клинок коснулся твоего плеча, я для тебя просто Ребекка.
Клэр ступила на землю. Одновременно с этим все, кроме рыцарши, припали на правое колено и склонили головы.
— Да, Ребекка. Я никак не привыкну.
Девушка быстро подошла к своей наставнице и горячо обняла.
— А-а-а, — протянула рыцарша, — халумари Юрий! Рада вас видеть! Ваш народ спас госпожу да Кашон, мы все в долгу перед вами.
Я глядел на неё и видел смешок в прищуренных, обрамлённых лёгкими морщинками глазах. Этот взгляд словно говорил: лично твоей заслуги здесь нет, поэтому не задирай нос, юнец. В общем, на Земле так же относились к благородным дамочкам, вылезшим из высокой башни на прогулку. Ну что же, примем правила игры, а потом докажем обратное.
— Клэр! Где твои приличия? — перевела тему Ребекка.
— Ах, да.
Юная графиня с виноватой улыбкой подошла к фургону и протянула мне руку, помогая спуститься. Помнится, на уроках местного этикета ржали, когда отрабатывали этот приём. Тогда высокий спецназовец был в роли статиста, а мы по очереди спускались с табуретки. Хохоту было много. Даже сейчас не могу сдержать улыбки, но уроки пригодились.
Дошла очередь и до Андрея, но при виде протянутой девичьей руки он впал в ступор. Клэр натужно улыбнулась, не понимая, что происходит. В местном невербальном языке это означало презрение, вот только поводов к нему не было.