Леди Босс
Шрифт:
Она отнесла пакет с акциями в спальню – светлую, просторную комнату, с окнами, выходящими на обязательный в Голливуде плавательный бассейн. С одной стороны спальни располагалась ванная комната, с другой – гимнастический зал с зеркалами.
На стене в кладовке висел ее огромный портрет, сделанный Хельмутом Ньютоном. Любопытная фотография. Венера Мария сидела на стуле в трико телесного цвета. Ноги поджаты под себя, тело выгнуто, голова в профиль откинута назад. Она выглядела одновременно сексапильной и невинной, строгой и вызывающей. Она очень любила эту фотографию. Сделана она была до
Со скупой ухмылкой Венера Мария подумала, что жизнь ее теперь разделилась на две половины: до Мартина и после.
Может, раньше ей было лучше? Кому это надо, сходить с ума по мужчине?
Она нажала потайную кнопку, и фотография сдвинулась в сторону, обнаружив сейф средней величины. Она набрала нужную комбинацию, и сейф открылся. Там хранился паспорт, акции, письма бывших любовников и фотография, на которой они сняты с Мартином. Это единственная фотография, где они вместе, и она очень ею дорожила. Они сидели на диване в ее гостиной. Мартин обнимал ее за плечи, а она смотрела ему в лицо. Определенно интимная фотография. Любой, взглянувший на нее, сразу бы понял, что они любовники. Именно поэтому она не могла вставить ее в рамку и повесить на стену. Слишком рискованно. Все равно что крикнуть на весь мир: «Смотрите, вот мой возлюбленный!» А она не хотела афишировать их отношения. Мартин должен все решить сам.
На автоответчике оказалось послание от Джонни Романо.
– Эй, детка, – гудел он. – Ты обещала, что перезвонишь. Это Джонни. Ты должна мне сказать, пойдешь ли со мной сегодня на мою премьеру. – Жалобный вопль суперзвезды.
Ну, еще бы, Джонни мечтает появиться с ней под руку. Пусть пресса пускает слюни насчет того, что Джонни Романо и Венера Марля наконец-то сошлись. Что за зрелище! Не говоря уже и о сенсационной рекламе для его фильма.
На студии поговаривали, что фильм – дерьмо. Но то был Голливуд с его вечными преувеличениями. Неважно, какой он, этот фильм, деньги он принесет отличные. Джонни Романо способен заработать деньги, просто помочившись на Родео-драйв.
Зачем он ей звонил, между прочим? Она ведь никогда не обещала пойти с ним на премьеру.
Парня, по-видимому, подхлестывал ее отказ Он ей постоянно звонил, а она всегда говорила нет. Зачем ему это? Он может иметь любую, стоит только захотеть. Почему он к ней так привязался?
Венера Мария спрятала свои новые акции и закрыла сейф. Затем, мучимая каким-то непонятным чувством вины, набрала номер квартиры Эмилио.
– Эмилио Сьерры нет, – ответил автоответчик. – Но Эмилио Сьерра будет счастлив узнать, кто ему звонил, чтобы связаться с вами. Не забудьте оставить свой номер.
Она дождалась сигнала и сказала сухо:
– Эмилио, это Венера. Просто хотела проверить, как ты устроился.
Все. Приличия соблюдены. Не то чтобы она ему что-то должна. Но все же…
Пока у нее не прошло семейное настроение, она решила позвонить отцу в Нью-Йорк. Старик так и не признал ее успех. Он с удовольствием принимал ежемесячный чек, посылаемый ею, но ни разу не похвалил ее. К ее досаде, ей почему-то все еще хотелось добиться его одобрения. Но никак не удавалось. Венера Мария наверняка знала, что он сейчас сидит дома перед телевизором, распустив толстый живот, с банкой пива
– Привет, пап, это Венера, – сказала она, когда он снял трубку.
– Виргиния? – он отказывался называть ее иначе.
– Да. Как твои дела, папа? Просто решила проверить.
– Не жалуюсь, – ворчливо ответил отец. – Чего ты звонишь?
Почему, действительно, она звонила? У него есть ее номер телефона, которым он никогда не пользовался, за исключением одного случая, когда он позвонил, чтобы обругать один ее видеофильм.
– Ты там выглядишь как дешевая шлюшка, – возмущался он. – С какими глазами я покажусь на работе, а? Парни там из меня мартышку сделают.
Так было сначала. Когда она начала посылать деньги, отношение парней на работе перестало приниматься во внимание.
– Я звоню, чтобы узнать, как ты там, – ответила она сухо, как всегда, чувствуя себя отвергнутой. – Ничего важного.
– Мы в порядке, – отрезал он сердито. – Денег только маловато.
Ну и что в этом нового?
– Я поговорю со своим менеджером, – пообещала она со вздохом. Вот и весь разговор.
Если Мартин Свенсон оставит Дину и женится на ней, они устроят грандиозную свадьбу. Забавно будет видеть отца и братьев среди высшего света Нью-Йорка и сливок Голливуда.
Господи, как есть хочется. Иногда слава приносила только неудобства. Не будь она такой знаменитой, сейчас прыгнула бы в джип, рванула бы к Фреду Сигалу, нашла Рона с Кукленком Кеном, и они сидели бы в ресторане, поедая вкуснейшие бутерброды. Но бог ты мой, она неважно выглядит, не накрашена, волосы не уложены. Люди скажут: «Смотрите, вон Венера Мария, она вовсе не выглядит так здорово, как в своих клипах и фильмах, верно?» Потом начнут подходить и просить автограф. Она всегда оставалась вежливой, но, по правде сказать, в последнее время ей это здорово надоело. И Венера Мария постоянно жила в страхе, что неизвестно откуда выскочит тот самый маньяк, заорет: «Шлюха!» и вонзит ей в грудь нож.
Понять ее мог только другой знаменитый человек. Например, Купер. Купер все понимает. По сути дела, только с ним она и могла говорить легко.
Съемки «Выскочки» уже заканчивались. Она отсняла все свои сцены. Смешно, в разгар съемок они с Купером постоянно ссорились. А теперь ей его не хватало.
Заканчивать работу над фильмом всегда трудно. За время съемок каждый становится членом большой семьи, работающей во имя достижения одной цели. А когда все завершается, ты неожиданно оказываешься брошенным, семья распадается, положиться не на кого. Это надо пережить.
Венера Мария решила позвонить Куперу.
Она нашла его в офисе на студии.
– Как делишки? – спросил он жизнерадостно.
– Я тут подумала, ты сегодня на премьеру идешь?
– У тебя что, крыша поехала? – рассмеялся он. – Да я пойду на «Раздолбая», только если мне приплатят. Настоящие деньги.
– Тогда почему бы нам не пойти и не перекусить?
Его это позабавило.
– Мы говорим о «Спаго»?
– Если хочешь.
– Это означает, что нас вместе сфотографируют, – предупредил он. – А что по этому поводу скажет Мартин?