Леди, будте плохой

Герн Кэндис

Несмотря на отвратительную репутацию Рочдейла, Грейс не могло не льстить, что он считает ее красивой. В конце концов, она всего лишь человек. Но ей придется быть осторожной, не позволить лести убедить себя зайти слишком далеко. Один поцелуй, и ничего больше. У нее было предчувствие, что Рочдейл не удовлетворится одним поцелуем, но именно на этом все должно закончиться. Честно говоря, она никогда не сможет быть по-настоящему «веселой вдовой». Она никогда не сможет завести любовника. Грейс – уважаемая, регулярно посещающая церковь вдова, которая живет безупречно правильной жизнью. Она вдова епископа. И всегда ею будет.

Если не считать того, что вовсе не вдова епископа смотрела на нее сейчас из зеркала.

Это

все сделал с ней Рочдейл. Он дразнил ее за чопорность и замкнутость. Он говорил о том, что нужно рискнуть, выйти за границы того, что ожидают от нее другие. Он заставил ее доказывать, что она совсем не чопорная и не замкнутая.

Костюм, который она надела, несомненно, покажет это. Он не был ни чопорным, ни застегнутым на все пуговицы. Он был легким и свободным. Грейс чувствовала себя… можно сказать, сказочной королевой. Она чувствовала себя прекрасной, и в первый раз за много лет это чувство не казалось таким уж плохим.

Оставшиеся детали ее костюма лежали на кровати. Она взяла изящную маску, сделанную из шелковых розовых лепестков, и надела ее, завязав ленты под волосами. Потом подхватила подходящую шаль из прозрачного шелка, если такой намек на ткань вообще можно назвать шалью, и направилась к двери.

В то же мгновение, как она покинула безопасные пределы своей комнаты, Грейс охватила тревога. Не совершает ли она огромную ошибку? В конце концов, она же патронесса бала. Возможно, этот костюм слишком нескромен. Но сейчас было уже поздно что-то менять. Просто нет времени. Она бросилась назад в гардеробную, порылась в комоде и вытащила огромных размеров шерстяную шаль. Стоя перед зеркалом, она обернула ее вокруг себя. Идеально. Шаль была такая большая, что из-под нее почти не было видно костюма. Это будет выглядеть немного странно, но она может сказать, что продрогла.

Но сделать что-то с волосами времени уже не осталось.

Грейс бросила газовую шаль на кровать. Шаль грациозно поплыла, подхваченная слабым потоком воздуха, возникшим от движения руки. Грейс смотрела, как шаль плыла и вздымалась изящными волнами, пока не опустилась озером розового шелка на покрывало.

Именно такой Грейс чувствовала себя всего мгновение назад. Легче воздуха. Волшебной.

Грейс снова посмотрела на себя в зеркало и нахмурилась. Боже, помоги ей, потому что единственный раз в своей жизни она хотела плыть по течению. Она хотела пойти на один маленький риск, только чтобы показать и ему, и себе, что она это может.

Она уронила тяжелую шаль на пол, взяла прозрачную шелковую и вышла из комнаты.

Рочдейл прибыл на бал поздно, как обычно. Ему не нравилась церемония приветствия очереди гостей, когда хозяин и хозяйка делают вид, что счастливы тем, что он удостоил своим присутствием их скромное собрание. Это всегда было неловко. Либо он был в дружеских отношениях с мужем, возможно, играл с ним в карты, и жена не скрывала, что не одобряет его, либо спал с женой и ему приходилось смотреть в лицо ее ничего не подозревающему мужу.

Сегодняшняя приветственная очередь включала в себя не только герцога и герцогиню Донкастер – к счастью, Рочдейл был мало знаком с ними, – но и всех патронесс Благотворительного фонда вдов, которые оплачивали это событие и требовали щедрых пожертвований на благотворительность от каждого гостя.

Грейс Марлоу, председательствующая в совете попечителей, наверняка будет в числе первых в очереди, но Рочдейл не хотел встречаться с ней в официальной обстановке, когда на нее смотрят все подруги. Он предпочитал более интимную встречу, что означало, что ему придется изучить обстановку, чтобы найти подходящее уединенное местечко.

Поэтому Рочдейл приехал поздно, но задолго до происходящего в полночь снятия масок, и стал пробираться сквозь толпу, стараясь быть ненавязчивым.

Нелегкая задача на маскараде, где все открыто разглядывали всех остальных, надеясь узнать лицо под маской. Рочдейл считал, что большинство присутствующих узнают его довольно легко, поскольку он не слишком старался изменить свою внешность. Он оделся разбойником с большой дороги – напудренный парик, черная маска, длинный черный сюртук и высокие сапоги. Полированные рукоятки двух пистолетов, засунутых за пояс, поблескивали в свете свечей, так же как и большая рубиновая булавка для галстука в белом кружеве на его горле. Честно говоря, Рочдейл действительно чувствовал себя лихим разбойником. Это был идеальный костюм, чтобы похитить его строгую героиню для страстного поцелуя в темноте.

Донкастер-Хаус был огромен и ярко освещен – в трех невероятных размеров люстрах горели сотни свечей; торшеры, канделябры и бра горели во всех остальных комнатах и коридорах – так что нужно было провести небольшую разведку. В конце концов Рочдейл нашел уединенную приемную, которая подходила для его целей.

Но он еще не нашел Грейс. Поскольку он понятия не имел, какой костюм искать, он изучал каждую женскую фигуру подходящего роста и возраста. Здесь были благородные дамы в костюмах всех веков: одетые в тоги римские императрицы, прекрасные дамы Средневековья в высоких остроконечных шляпах и платьях с заниженной талией, дамы из шестнадцатого века в фижмах и огромных кружевных воротниках и модницы восемнадцатого столетия в возвышающихся париках и широких кринолинах. Здесь были принцессы из всех стран мира, от Аравии до Китая и России, а одна молодая темноволосая женщина в расшитой бисером оленьей шкуре украсила волосы перьями. Королевы из Франции, Египта и Англии – королев Елизавет было даже несколько. Были еще богини, молочницы и пастушки. Птицы, кошки и одна элегантная тигрица.

Но никакой вдовы епископа.

Однако другие вдовы и готовые на многое матроны ловили взгляд Рочдейла и узнавали его. Две откровенно объявили о своей доступности к концу вечера, но Рочдейл отклонил оба приглашения. Сегодня вечером в его голове была только одна женщина. Пока он продолжал искать ее, ему пришло в голову, что поцелуй слишком далек от любовного свидания и что не было причин отказываться от тех двух предложений. Он усмехнулся своей глупости. Когда-то он мог развлекать двух женщин и в то же время искать третью. Должно быть, стареет, раз не может сконцентрироваться больше чем на одной женщине зараз. Причем на той, которая даже не согреет сегодня ночью его постель.

Где же она? Может быть, струсила и не пришла? Но нет, это её благотворительный бал, и не важно, насколько сильно Грейс хотела избежать поцелуя с ним, она не могла пренебречь своими обязательствами. Точно так же он не мог представить, что она не сдержит свое обещание ему. Рочдейл выиграл их пари законно, без обмана или жульничества, и верил, что внутренний стержень честности не позволит ей нарушить слово. Нет, она где-то здесь, в этом огромном доме, и он найдет ее.

Он заметил монахиню и улыбнулся, подумав, что Грейс могла посчитать такой костюм подходящим, но когда монахиня повернулась к нему, то оказалось, что это герцогиня Донкастер, хозяйка дома. Его взгляд продолжил обыскивать зал, пока не остановился на женщине в свободном белом одеянии, перевязанном на талии, в длинноволосом рыжем парике и со щитом в руке. Это была Боадицея или, может быть, Афина – он не был уверен. Но не сомневался в ее личности. Это была Вильгельмина, вдовствующая герцогиня Хартфорд. Она улыбалась и разговаривала с арлекином, рыцарем и дамой, стоящей спиной к нему, одетой в бледно-розовое, в светлом парике, ниспадающем ниже талии и украшенном крошечными розовыми цветочками. Два прозрачных розовых крыла украшали ее плечи. Сказочная принцесса, предположил он. Или королева фей.