Леди для одинокого лорда
Шрифт:
— Легар, почему нет улучшений? Два дня прошло, а ей только хуже, — граф, расхаживая по кабинету, смерил лекаря тяжелым взглядом.
— Милорд, я делаю все, что в моих силах, — пролепетал тот, поеживаясь от холодных искр, мелькнувших во взгляде лорда.
— Я не вижу никакого результата, Легар. Мне вызвать Арвинуса?
— Ваше сиятельство, — оскорбленно выпрямился мэтр, — можете вызывать хоть самого Всесветлого, да будет имя его благословенно, но организм вашей подопечной не принимает ничью помощь, он отторгает любые воздействия магии и противится выздоровлению. Если бы миледи обладала магической силой, это было бы
— Ну, сделай хоть что-нибудь! Неужели мы будем просто наблюдать, как она уходит? — граф остановился и посмотрел в глаза мэтру Легару.
— Я стараюсь, милорд, — виновато отвел взгляд лекарь.
— Иди, — махнул рукой лорд Тремэл, возобновив хождение из угла в угол.
Прошел день. Улучшений в состоянии больной все не было.
Тремэл извелся в ожидании. Он давно уже отправил сообщение в департамент, переложив руководство на Райни, и теперь не торопился возвращаться к работе. Болезнь Кассандры словно перевернула что-то в душе лорда. Он и не подозревал, что девушка так много значит для него. Сейчас, сидя в кабинете, граф с ужасом думал о том, что будет, если Кэсси не справится, если не сумеет выкарабкаться. Холодное отчаяние исподволь окутывало душу лорда. «Не уберег, не уследил. Опекун, ирг тебя побери!»
«Очень хрупкий организм» — сказал недавно мэтр, и лорд не мог побороть страх. Воображение рисовало страшные картины, а совесть шептала, что это он виноват в болезни Кэсси, ведь именно его она ожидала в тот злополучный вечер в продуваемой всеми ветрами галерее. «Глупая девчонка! Пусть только поправится! Выпорю собственноручно», — сердито думал граф, скрывая за злостью липкий страх… «Лишь бы поправилась!» — тут же приходила на смену другая мысль… «И все равно — выпорю!» — упрямо сжимал губы мужчина…
К Кассандре его, по — прежнему, не пускали. Ночь медленно вступала в свои права, а добрых вестей из комнаты больной все еще не было.
Наконец, не выдержав неизвестности, граф стремительно покинул кабинет, и прошел в покои своей подопечной, бросив на мэтра такой взгляд из-под нахмуренных бровей, что тот побоялся сказать хоть слово.
В комнате стоял полумрак, в камине чуть теплился огонь, а из-за балдахина доносилось хриплое дыхание. Кэсси неподвижно лежала на постели. Тремэл присел в кресло у изголовья кровати, и взял тонкую, нежную ручку девушки в свои. Маленькая ладошка тут же утонула в больших, смуглых руках графа. Он с растерянным недоумением разглядывал розовые пальчики, тонкое запястье, просвечивающие линии вен. Маленькая горячая ладонь мгновенно согрела прохладные руки лорда. Мэтр Легар неодобрительно кашлянул, и граф, не оборачиваясь, велел ему выйти из комнаты. Громко хлопнувшая дверь выразила всю меру негодования старого лекаря.
Тремэл бездумно перебирал тонкие пальчики девушки, а сам, с тревогой, смотрел на ее бледное лицо с двумя яркими пятнами лихорадочного румянца. Кэсси что-то пробормотала, но граф не понял ни слова. Через некоторое время, жар стал усиливаться, и девушка беспокойно заметалась по постели. В отчаянии, Гант стиснул хрупкую ручку, и сила его магии мягким облаком окутала сомкнутые руки лорда и его подопечной. Граф удивленно смотрел, как магия мягко обволакивает
— Вызывали, Ваше сиятельство?
— Позови Легара и переодень миледи во что-нибудь сухое.
— Слушаюсь, милорд, — горничная сделала книксен и исчезла из спальни, а граф бережно промокнул влажной тканью лицо Кассандры, и поправил выбившиеся из косы пряди. Тонкое, словно прозрачное лицо вызывало в душе мужчины странные чувства. Нежность, желание оберегать, запоздалую грусть и досаду на самого себя. Прекрасный цветок Ратании… Кому достанется это необыкновенное чудо?..
Вскоре, в комнату Кассандры вернулся мэтр Легар, и графа выставили вон.
— Возмутительно, милорд, — напоследок высказал ему старый лекарь, — от вас подобного я не ожидал. Ночью, в комнате молодой леди, наедине… — мэтр продолжал что-то говорить, но лорд Тремэл не стал слушать нравоучительное брюзжание старого приверженца морали и покинул спальню своей подопечной.
Утром его ожидало радостное известие — Кассандра пришла в себя и мэтр Легар дает самые благоприятные прогнозы относительно ее выздоровления.
Обрадованный граф поспешил проведать свою подопечную.
— Ну, и напугала ты нас, малышка, — ласково обратился он к лежащей в подушках девушке. Та смущенно улыбнулась и хотела что-то ответить, но приступ кашля не позволил ей этого.
— И, все-таки, я тебя собственноручно выпорю, как только ты поправишься, — нахмурившись, пообещал лорд.
Кэсси, шокированная этим заявлением, перестала кашлять и, во все глаза, уставилась на опекуна.
Она мучительно краснела и не знала, что сказать. Нет, лорд Тремэл, действительно, считает ее ребенком. Слезы обиды выступили на глазах у девушки.
— Кэсси, да ты что? Я же пошутил, — граф расстроенно смотрел на подопечную, — ну, перестань, никто тебя пороть не будет. Все, девочка, успокойся. Обещаю, что и пальцем тебя не трону, ты только поправляйся, — лорд Тремэл проклинал свой язык и свою неотесанность. Нет, не с его медвежьей «галантностью» общаться с юными девушками. Ему только военными командовать. Казарменное прошлое на каждом шагу дает о себе знать. Ну, не мастер он женщин утешать!
— Милорд, а почему вы здесь, а не в столице?
— Потому что кто-то решил нас всех хорошенечко напугать, — улыбнулся граф, — но ты права, мне давно следует быть в департаменте. Райни с ума сходит, с борейцами опять проблемы, а я здесь сижу, жду, когда некая молодая особа решит от грани вернуться.
— Так поезжайте, милорд, я уже почти поправилась, — выдавила из себя Кэсси и вновь зашлась в глухом кашле.
— Ты меня не выставляй. Вот поправишься, тогда и уеду, — сурово глядя на девушку, проворчал лорд.
Кассандра, из-под ресниц, посмотрела на опекуна и ничего не ответила, но ее сердце радостно встрепенулось — лорд Тремэл остался ради нее, он никуда не уедет!