Леди дождя
Шрифт:
Но тут этот Ник...Парень явно подумал, что Гладышева рассталась с Дмитрием в пользу него. Отчасти это было правдой. Инга изменила Дмитрию, к тому же, она понимала, что чувств не осталось. Но вот о том, чтобы сойтись с Щербатовым...Она относилась к этому с большим скептицизмом. Конечно, она и так стала слишком...откровенной что ли. И ей в очередной раз не хотелось начинать отношения с постели. Особенно учитывая прошлый опыт. Но так же Инга понимала, что хочет быть с Ником и что, пока она будет ждать, он, возможно, ждать не будет. Но Инга решила, что как раз время и покажет, так ли им обоим нужны эти отношения...
Вот
Вздохнув, девушка вернулась на кухню, где оставила своей телефон. Её сердце сжалось, когда она увидела смс.
"Я скучаю" - всего два слова заставили Ингу трепетать. И девушка всё же решилась. Возможно, это глупо с её стороны, но она должна дать понять, что Ник тоже ей важен и что эта ночь была для неё не просто пустым сексом без обязательств.
"Я тоже, но, пожалуйста, дай мне время..." - напечатала в ответ Гладышева. Что-что, а время ей действительно было нужно. Время, чтобы подумать и время на лучшую подругу. В конце концов, что сейчас твориться в жизни Симбы? Завтра же Инга непременно займётся лучшей подругой, а сейчас лучше поспать. Завтра начнётся новая жизнь, где Инга будет самой лучшей подругой и вообще прекрасным человеком.
***
Утром я проснулась в удивительно хорошем настроении. Как не крути, сессия всё равно закрыта и это замечательно (если, конечно, не вспоминать, какими методами). Наступили летние каникулы. Конечно, ещё впереди практика, но она в августе и у меня есть ещё больше месяца до этих мучений.
Широко зевая и потирая глаза, я выползла из комнаты и направилась в сторону ванной. Вот только моё внимание привлекли подозрительные звуки. Неужели мама опять привела этого Лёню? Не удосужившись привести себя в порядок, я тут же направилась разбираться. Это хорошо, что меня ещё не разбудили, а то бы вообще всё кругом разнесла.
– Ма, ну что ты опять...- я замерла в проходе, глядя на очень и очень занимательную картину. Беру свои слова назад, по поводу того, что сказала вчера, будто бы я не так удивилась, увидев на нашей кухне Борисыча, а не какого-то другого мужчину. Картина мне представилась умилительная: мама мило болтала с Дмитрием, который снова пил из моей кружки.
– А вот и Тасенька проснулась, - разулыбалась мама.
– Что стоишь как истукан? Садись завтракать!
– Эээ, - сказать, что я была шокирована, это ничего не сказать. На ватных ногах я протопала к столу и присела, активно дёргая длинную футболку вниз. Благо вчера я ещё напялила шорты, поэтому заявилась сюда в более или менее надлежащем виде.
– Тася, что же ты молчала, что вы с Димочкой встречаетесь?
– хорошо, что я ещё ничего не успела съесть, иначе это непременно было бы катапультировано обратно. Мои глаза стали размером с блюдца.
– Да я как бы и сама была не в....
– Она стеснительная, Нина Аркадьевна. Сущий ангелок, - и кто ещё тут ангелок? Дима сидел и улыбался и вообще выглядел как последний девственник на земле с нимбом над головой. Борисыч снисходительно похлопал меня по руке и, бросая на меня хитрые взгляды искоса, продолжил пить чай.
– А в детстве была такой непоседой.
– мама в умилении обхватила ладошками
– Ой, как я за вас рада. А ты, доченька, ещё получишь за то, что не рассказала...После того, как ты вернёшься, конечно.
– Я что-то спросонья не очень хорошо соображаю. Откуда вернусь?
– стараясь не выглядеть как громом поражённая, мило улыбнулась я, тем временем представляя расчлененку Борисыча. А вчера мне показалось его сообщение таким милым...Да кто же знал, что нужно будет ждать ТАКОГО подвоха?!
– Йодоморинчику тебе надо купить. Как откуда? Из поездки к Диминым родственникам, - пряча окончательно вытянувшееся лицо от мамы, я повернулась к Борисычу и красноречивой гримасой продемонстрировала, что ему не жить. Борисыч лишь мило улыбнулся и, взяв баранку, затолкал мне в рот. Поперхнувшись, я хорошенько так наступила ему на ногу. И то хоть какая-то радость.
– Мамочка, я не уверена, что смогу поехать...Тебе и помощь в магазине нужна, да я думала в приюте поработать...
– Ну, это же ненадолго! К тому же, надо же хоть немного отдохнуть после учебы! Правильно я говорю, Димочка?
– этот треклятый Димочка активно закивал и умилённо сжал мои пальцы. Мне, может, и было бы приятно, если бы я в тот момент не хотела порубить его на кусочки. Да что он вообще о себе возомнил?
– Совершенно правильно. К тому же Тася так прекрасно учиться! За весь год, наверное так замучилась...Вот и съездим, отдохнём.
– Тем более ты представляешь, милая, Димины родственники живут буквально за двадцать километров от твоей бабушки Полины! Вы сможете к ней заехать!
– бабушку Полину я помнила смутно. Она была мамой папы, и последний раз я видела её лет в десять.
– Я уже позвонила ей и обо всём договорилась, вы и к ней заедете.
– А о свадьбе вы ещё не договорились...- глухо прошептала я, стараясь вырвать руку из лапищи Дмитрия. Но тот лишь ненавязчиво её сжал, и я уже не смогла бы это сделать, не привлекая внимания мамы. Вот не думала я, что он будет пользоваться такими грязными методами. Ничего такого значит? Ничего такого? Я ему за это тоже ничего такого не сделаю...всего лишь глаза выцарапаю.
– И запомни, дочка, если откажешься, я на тебя сильно-сильно обижусь! Знаешь как мне неприятно, что единственная дочь не рассказывает, что у неё серьёзные отношения с таким замечательным молодым человеком?
– Кто-то мне вчера только сам о своих отношениях сказал, - напомнила я, и мама тут же покраснела.
– Так что не надо здесь делать из меня несносную дочь.
– Ну Тася, тут другое дело...
– Разумеется, - едко прошептала я.
– А теперь пойду-ка я в ванную, - я поднялась, напоследок ещё раз хорошенько вдарив Дмитрию по ноге. И это самая малость из того, что я с ним сделаю за такую подставу. Зло взглянув на чуть скривившегося от боли Борисыча, я гордо прошествовала обратно в спальню. На всякий случай я быстро закинула в шкаф раскиданные со вчерашнего вечера вещи и отправилась приводить себя в порядок. Включив воду, я позволила себе хорошенько посквернословить и обозвать его такими словами, которых самый отпетый матершинник не слышал.