Леди Элизабет
Шрифт:
— Общались ли вы или она с изменником Дадли?
— Никогда. Мы обе верны королеве, и леди Элизабет искренне любит ее величество. Если бы королева считала иначе, она не пожелала бы больше меня видеть.
Ей не верили, — похоже, она чересчур громко отстаивала свою невиновность, и после нескольких дней допросов Кэт бросили в сырую вонючую камеру Флитской тюрьмы, где ей составляли компанию лишь крысы и мыши. Кэт окончательно отчаялась — если они так обходятся с пожилой женщиной, то что могут сделать с ее любимой леди Элизабет?
Элизабет
Наконец у нее появилась надежда: в июне прибыли лорд Гастингс и сэр Фрэнсис Энглфилд, верные ей члены совета.
— Сударыня, королева шлет вам свои извинения за то, что лишила вас вашей служанки миссис Эстли, — сказал сэр Фрэнсис. — Однако арест ее был необходим, поскольку своим поведением она могла обесчестить ваше имя.
— О чем вы, милорды? — удивилась Элизабет. — Миссис Эстли предана королеве не меньше моего и так меня любит, что никогда и ничем не могла бы мне навредить.
— Это еще предстоит выяснить, сударыня, — возразил Гастингс, — но в знак своего расположения ее величество посылает вам бриллиантовое кольцо и на словах передает, что вы, по ее мнению, достаточно умны и рассудительны, чтобы не злоумышлять против нее.
— Я никогда и не собиралась, — твердо ответила Элизабет. — Но меня беспокоит судьба моей служанки. Надеюсь, ее хорошо содержат и кормят?
Советники неловко переглянулись.
— Можете не отвечать — я и так знаю, что она в тюрьме! — бросила Элизабет. — Что ж, придется немедленно исправить это. Я дам вам денег, чтобы оплачивать ее содержание и питание. Пока, разумеется, ее не освободят, что должно случиться незамедлительно, ибо за ней нет никакой вины.
— Будем надеяться, она докажет свою честность, — почтительно молвил Энглфилд.
— Доказывать ее вину должно государство, — напомнила ему Элизабет.
— От этой Эстли им ничего не добиться, — сказал кардинал Пол.
Мария нахмурилась.
— Я надеялась, что ее удастся использовать, — призналась она. — Конечно, на самом деле мне хотелось бы допросить мою сестру, но это невозможно.
По крайней мере, без одобрения Филиппа, явно поддавшегося обаянию Элизабет. Без его санкции Мария не стала бы делать ничего.
— Я бы отправила ее в Тауэр, но опасаюсь последствий, — молвила она вслух. — Я послала гонца к королю, испрашивая совета.
Ответ известен, подумал Пол. И оказался прав.
— Его величество требует, чтобы я написала сестре любезное письмо, — сказала ему Мария несколько дней спустя. — Она должна понять, что я не питаю к ней ни пренебрежения, ни ненависти, но, напротив, люблю ее и высоко ценю. — В голосе королевы прозвучала горечь. Если бы Филипп так же заботился о ее собственных чувствах! — И он настаивает, чтобы я пригласила ее во дворец.
— Разумное предложение, — заметил Пол. — Его величество поступает мудро. Леди Элизабет лучше быть под вашим присмотром,
— Благодарю ее величество за любезное приглашение, но, к сожалению, домашние дела не позволяют мне им воспользоваться, — объявила Элизабет королевскому курьеру. — Возможно, я передумаю, когда вернется моя служанка миссис Эстли.
Сочтя свой ответ достаточно смелым, она нашла Сесила и все ему рассказала.
— Не знаю, имело ли смысл столь вызывающе отвечать? — прошептала она.
— Вы не сделали ничего дурного и вправе выразить негодование, — заметил Сесил. — Конечно, им не удастся ничего доказать против миссис Эстли, и ее арестовали лишь потому, что не осмелились проделать то же самое с вами. Это очевидно, а коли так — успокойтесь, ибо ничто не угрожает ни вам, ни вашей доброй миссис Эстли.
— Благодарю вас, — ответила Элизабет. — Не знаю, что бы я делала без ваших мудрых советов.
Вскоре прибыл пожилой сэр Томас Поуп, доброжелательный джентльмен-католик, которого королева назначила гувернером сестры.
— Я не настолько глупа, чтобы не понять: его поставили следить за мной, — сказала Элизабет Сесилу. — Зачем мне гувернер?
— Он здесь и для того, чтобы вас защищать, — ответил Сесил. — Его бдительность не даст врагам обвинить вас в каком-либо заговоре. На вашем месте, сударыня, я оказал бы ему радушный прием.
— Последую вашему совету, друг мой, — пообещала Элизабет.
С сэром Томасом Поупом приехала вдовствующая дама, миссис Кокс, которую королева прислала на замену Кэт, — образчик порядочности, набожности, умеренности и скромности, но при этом доброжелательная и готовая помочь. Элизабет, однако, не позволила ей исполнять обязанности Кэт.
— Их возьмет на себя Бланш Перри, — уведомила она миссис Кокс. — Мы привыкли друг к другу, к тому же она и раньше прислуживала мне в отсутствие миссис Эстли.
Миссис Кокс смиренно склонила голову и присела в реверансе, но позаботилась о том, чтобы не спускать глаз с Элизабет. Ее можно было встретить повсюду — за обедом, в саду, в галерее, в гостиной по вечерам. Элизабет стойко переносила ее вездесущее присутствие, памятуя, что слова Сесила насчет сэра Томаса Поупа относились и к миссис Кокс.
Сэр Томас нравился ей. Он отличался живым умом и, будучи высокообразованным юристом, основал один из колледжей в Оксфорде. Он оказался приятным застольным собеседником, и в присутствии мастера Эшема их разговор всегда оживлялся.
— Вы знали, что в свое время я был другом сэра Томаса Мора? — спросил он Элизабет.
— Нет, не знала, — ответила та. — Но я слышала, что многие возмущались, когда мой отец, король Генрих, отправил его на плаху.
Сэр Томас вздохнул:
— Печальная и незаслуженная судьба. Он был прекрасно образован, обладал веселым нравом и выступал за то, чтобы девушки тоже могли получить образование.