Леди и байкер
Шрифт:
Прижимаюсь губами к ее губам, и она целует меня крепко и влажно. Она была девственницей, но Уилла Мэй чертовски совершенна. Откликается на каждое мое прикосновение. Я хочу, чтобы она оседлала меня сверху, когда достигнет оргазма. Я отстраняюсь и ложусь на спину.
— Давай, детка. Оседлай член.
Не нуждаясь в указаниях, Уилла Мэй набрасывается на меня со своим сладким пылом. Опираясь руками на мою грудь, она начинает двигаться, легко находя свой ритм. Не слишком быстро и не слишком медленно, просто нашла свою «сладкую точку». Я отдаю ей контроль, позволяя вести за собой. Откидываюсь и наслаждаюсь
— О боже… — Она запрокидывает голову, но я возвращаю ее внимание на себя.
— Смотри на меня, детка, и кончи для своего мужчины. — Я выгибаюсь дугой, встречая ее на полпути, и удерживаю ее бедра на месте. Ее взгляд впивается в меня, запечатлевая ее душу на моем сердце еще глубже. Она, черт возьми, вытатуировала себя там навсегда. Я приподнимаюсь, обхватывая ее руками, желая, чтобы она прижалась к моему рту. Уилла Мэй стонет, и ее внутренние мышцы спазмируют вокруг меня.
Чтоб меня черти драли, она чувствуется так чертовски хорошо. Мы меняем положение, она снова лежит на спине. Я вижу, что она уже хочет спать, но знаю, что могу вытянуть из нее еще парочку оргазмов, и хочу получить их все.
Наши тела движутся синхронно, словно мы одно целое. Я подаюсь вперед, погружаясь в ее сладкий жар. Вхожу в нее снова и снова, пока она не содрогается. Снова дрожит вокруг меня, когда играю с клитором, лаская чувствительный бугорок круговыми движениями. Зацепив рукой ее колено, вбиваюсь в нее, пока она кричит. Звуки, которые издает Уилла Мэй, посылают меня за грань. Мое сердце бьется в ушах, и я нахожу свою разрядку, выстреливая семя глубоко внутри нее, зная, что должен выйти, но ублюдок во мне не сделал этого.
Я падаю на нее сверху, стараясь не навалиться на нее всем весом. Она находит мои губы, тяжело дыша.
— Ты в порядке?
— Ммм, — бормочет она, ее веки смыкаются.
Я остаюсь внутри нее, эгоистично не желая разрывать нашу связь, потому что когда наступит утро, сегодняшняя ночь закончится, и мне придется ее освободить. Ее дыхание выравнивается, я скатываюсь с нее и направляюсь в ванную. Я легко ориентируюсь в темноте. Я беру тряпку, смачиваю теплой водой и возвращаюсь к Уилле Мэй. Я вытираю ее внутреннюю поверхность бедер. Она так устала, что не шевелится. Выбросив тряпку, забираюсь обратно в постель. Притягиваю любимую к себе, нуждаясь в ее объятиях. Желаю прижать ее голенькой к себе. Я не в силах заснуть, мысли мечутся в голове. Я не надел презерватив, но знаю, что она должна была принимать противозачаточные средства. Я сам отвез ее на прием, когда ей было пятнадцать, и она сама попросила меня об этом. Я не задавал вопросов. Это было не мое дело, но решил, что она не хочет, чтобы ее мама знала.
Чувство вины бьет по мне словно обухом. Алекса убьет меня, если узнает, что я трахнул ее дочь. Отгоняю эти мысли и зарываю их глубоко. Ей не место сейчас вместе с нами. Уилле Мэй восемнадцать. Мы не нарушили никакой закон. Мы оба взрослые.
Электричество не включается, и я держу Уиллу Мэй в своих объятиях до рассвета, наслаждаясь видом ее обнаженного тела рядом со мной.
Она начинает шевелиться, несколько раз моргает и улыбается мне.
— Привет.
— Привет. — Я целую ее в висок. — Ты в порядке?
—
— Когда будешь готова, я отвезу тебя на завтрак, а потом домой.
— Можешь достать мою сумочку из своего пикапа?
— Да. Хочешь воды или чего-нибудь еще?
— Воды.
Я скатываюсь с кровати и хватаю с пола джинсы, которые были на мне вчера; они все еще влажные, но меня это не волнует. Выхожу к пикапу, а на подъездной дорожке лежит дерево. Мне повезло, что оно упало в стороне от машины. Придется достать бензопилу, чтобы убрать его с дороги, чтобы мы могли выехать с проезжей части.
Я возвращаюсь в дом с сумочкой Уиллы Мэй и беру для нее воду в бутылке. Когда поднимаюсь по лестнице, она выходит из ванной в одной из моих футболок. Черт, она ей очень идет.
— Вот, держи. — Я передаю ей воду и ее сумочку.
Она подходит к дивану и достает телефон. Когда включает его, он начинает жужжать, как сумасшедший. Мой мертв, но я гарантирую, что у меня куча сообщений от Алексы с вопросом, где, черт возьми, мы оба. Она не дура, и подозреваю, что достаточно умна, чтобы понять это. Я перейду этот мост, если у нее когда-нибудь хватит смелости встретиться со мной лицом к лицу.
— Черт.
— Твоя мама?
— Ммм и Дарин. — Она грызет большой палец. — Я скажу им, что мне нужно было проветрить голову после разрыва, и ты позволил мне переночевать здесь, потому что собирался уйти?
— Конечно.
— Хорошо. — Ее пальцы яростно стучат по экрану. Тут же звонит ее телефон. — Привет, мам. Прости меня. Я не хотела заставлять тебя волноваться. Нет, я не разговаривала с Истом. У него вроде было свидание. Я его не спрашивала. Он должен был вернуться и забрать меня сегодня утром. Нет. Мне не нужно, чтобы ты за мной заезжала. Я в порядке. Дарин вел себя глупо, и мы разошлись. Мне просто нужно было уехать и разобраться со своими чувствами. Я буду дома, как только Ист появится. Ты его знаешь. Скорее всего, он сейчас в постели у какой-нибудь женщины.
Мой взгляд сужается на нее, и она извиняюще улыбается.
Я придвигаюсь к ней и сжимаю ее сосок, потому что я мудак. Она вздыхает.
— Ой, эм, света до сих пор нет после вчерашней грозы. Ушибла палец на ноге. Я собираюсь выйти и посмотреть, смогу ли дозвониться до Истона. Я буду дома через некоторое время. Люблю тебя. — Она заканчивает разговор и кладет телефон обратно в сумочку. — Что ты делаешь? — Она шлепает меня по руке.
— Помогаю тебе выйти. — Я ухмыляюсь, и ее губы кривятся. — Если только тебе не слишком больно.
— Хммм. Горячий секс со стариком или возвращение домой к моей взбешенной матери… дай мне подумать об этом.
— Не будь грубиянкой.
— А то что, ты меня отшлепаешь?
— Если тебе это нравится, тогда перегнись через мое колено. — Черт возьми, она бросает мне вызов и перегибается через мои колени, выставляя напоказ свою гладкую голую попку. Сжав ее попку, я спрашиваю: — Хочешь, чтобы я тебя отшлепал, детка?
— Я хочу, чтобы ты делал все, что хочешь.
Вот черт. Я должен заставить ее одеться, пока расчищаю подъездную дорожку, но пока дерево там, мы застряли здесь, и я не должен смотреть правде в глаза. Могу еще немного притвориться, что теперь это моя жизнь, и Уилла Мэй принадлежит мне.