Леди и разбойник
Шрифт:
Он сидел очень прямо на стуле с высокой спинкой, всем своим видом олицетворяя могущество власти. Тея почувствовала, что впервые видит здесь, в зале суда, человека, который действительно соответствует своему званию и должности.
Когда сэр Болсом Джонс закончил свое выступление, судья произнес:
– Благодарю вас, господин главный прокурор. Могу я спросить, кто представляет обвиняемую?
Наступило молчание. Казалось, даже сидевшие на задних скамьях затаили дыхание, дожидаясь ответа. Взгляд судьи скользнул по лицу Теи, по
– Милорд, обвиняемая настояла на том, чтобы защищать себя сама.
– Вот как!
Восклицание судьи прозвучало и недоверчиво, и презрительно.
– Леди Пантея Вайн, – обратился он к девушке, – вы действительно не желаете, чтобы вас защищал адвокат, и намерены лично отвечать на выдвинутые против вас обвинения?
– Таково мое желание, милорд, – тихо ответила Тея.
– Быть по сему!
С этими словами судья повернулся к сэру Болсому Джонсу.
– Вы можете продолжать, господин главный прокурор.
– Тогда, с позволения вашей милости, я вызову свидетеля, – заявил главный прокурор. – Приведите сержанта Хигсона.
Секретарь повторил распоряжение, и сержант Хигсон занял свидетельское место. Тея не обманывала мистера Добсона, когда говорила, что не помнит, как он выглядел. Сейчас перед ней был высокий и крепкий человек средних лет с добродушным крестьянским лицом и густой каштановой шевелюрой.
Он стоял навытяжку и произнес клятву удивительно громким голосом. Tee показалось, что он напуган, хотя и старается этого не показать. Отвечая на вопросы сэра Болсома Джонса, сержант смотрел на леди Каслмейн, словно надеясь получить от нее подсказку и одобрение своим словам.
Тея вдруг ясно поняла, как именно было построено обвинение против нее. Когда сержанта Хигсона стали расспрашивать о событиях той ночи в лесу, он наверняка рассказал правду. Не зная почему, Тея не сомневалась в этом. Сержанту не было смысла лгать. Но, видимо, ему хорошо заплатили, чтобы на наводящие вопросы сэра Болсома он отвечал так, как он делал это здесь, в суде. По его словам получалось, что в тот момент, когда его наняли, он уже понял, что происходит что-то странное.
Все было прекрасно продумано: несколько погрешностей против истины – и история приобретала зловещий характер.
Сержант Хигсон говорил, что его приятель, второй кучер (который очень кстати умер), сказал, что за эту поездку можно подзаработать: надо только слушаться да держать язык за зубами.
Сам сержант, когда явился в гостиницу «Четыре рыбака», где их должен был ждать мистер Христиан Дрисдейл, плохо представлял себе, что от них потребуется. Мистер Дрисдейл попросил хозяина гостиницы найти ему двух кучеров. Тот поговорил с Хигсоном и его приятелем Дровером, и они согласились отвезти мистера Дрисдейла туда, куда он скажет. По словам Хигсона, именно тогда Дровер и сказал ему, что это дело будет денежным.
Тут главный прокурор остановил
– Я бы просил, – заявил он, – чтобы присяжные особо обратили на это внимание. Еще до того, как убитый нанял кучеров, Дровер сказал другу, что поездка будет выгодной, а о ней было известно только двум людям. Одним из них был мистер Христиан Дрисдейл, которому предстояло погибнуть всего через несколько часов после свадебной церемонии, а вторым – его невеста, женщина, которая сидит сейчас перед вами и которая обвиняется в преднамеренном убийстве.
Сэр Болсом Джонс произнес все это трагическим тоном, подождал, чтобы его слова произвели должный эффект, а потом продолжил допрос свидетеля.
Сержант Хигсон рассказал, что они с Дровером посадили в карету Тею у ворот Стейверли и поехали к церкви. Потом, когда чета новобрачных вернулась в карету, им было ведено как можно быстрее ехать к дому мистера Христиана Дрисдейла, который находился неподалеку от Бишопс-Стротфорд.
Они поехали, но вскоре их внезапно остановили два разбойника, которые появились из леса в районе Дрейк-Дайк. В этот момент Тея заметила, что сержант Хигсон посмотрел в сторону Барбары Каслмейн и нервно облизнул губы. До сих пор он говорил довольно гладко и уверенно, но теперь стал спотыкаться.
Да, карету остановили два разбойника. Мистера Христиана Дрисдейла заставили выйти, и им с Дровером приказали привязать его к дереву. Они так и сделали, а разбойник и леди тем временем ушли в лес и что-то унесли с собой.
– Вы разглядели, что они несли? – спросил прокурор.
– Нет, сэр.
– Их ноша была большой?
Сержант Хигсон замялся.
– Кто ее нес?
– Разбойник, сэр.
– Вам не показалось, что это что-то похожее на шкатулку или мешок с деньгами?
– Может быть, сэр.
Главный прокурор посмотрел на присяжных.
– Что бы ни было в этой шкатулке или мешке, но ноша, видимо, была достаточно тяжелой: разбойник нес ее обеими руками.
Он снова повернулся к Хигсону.
– Эту ношу унесли в лес, и вы ее больше не видели?
– Да, сэр.
– Когда разбойник и леди вышли из леса, у него в руках уже ничего не было?
– Леди пошла с разбойником добровольно? Она не кричала, не сопротивлялась, не казалось, что она напугана?
– Нет, сэр.
– Она не пыталась найти защиту у вас или у своего мужа?
– Нет, сэр.
– Уходя в лес, тот разбойник и леди разговаривали друг с другом?
– Да, сэр.
Сэр Болсом Джонс снова сделал многозначительную паузу.
Затем Хигсон рассказал, как разбойник разрезал веревки, которыми был связан Христиан Дрисдейл, и, не дав тому опомниться, нанес ему смертельную рану.
Когда сержант лгал, в его голосе появлялись виноватые нотки, он начинал мяться и запинаться. Однако Тея подозревала, что это замечает она одна, потому что ей было известно, что в его рассказе правда, а что добавлено другими.