Леди и Волк
Шрифт:
Несмотря на то что посещение графа было для девушки большой честью, но у постели больного она поняла, как незначительна ее роль в печальных событиях семьи Бартингэмов. Конечно же, Стефан захочет, чтобы наследник родился как можно скорее. Это могло бы помочь ему в борьбе против Марлоу за замок. Многие знатные семьи создавались исключительно из холодного расчета, но сама мысль об этом терзала девушке сердце. Это было ее уязвимое место. Проклиная свои глупые принципы, она мечтала о любви Стефана. Но при этом не желала отдаваться ему. Это было эгоистичное чувство, которое окутывало их отношения печалью и немного отдаляло их друг от друга. Но именно так
Снова и снова Кэтрин расчесывала золотистые волосы, шелковистой волной падающие ей на грудь. Запутавшись в мыслях, она пыталась найти разгадку. Джордж был прав. Стефан убил человека в порыве ярости. Какая ирония судьбы! Раньше такой поворот событий дал бы ей повод оттолкнуть его. Но сейчас уже было поздно. Он уже проложил дорогу в ее сердце. Девушка чувствовала, что разделяет все его надежды, не оставляя в сердце места упрекам. Она беспокоилась за него.
Она… любила… Стефана.
Эти слова медленно рождались в ее сердце. О Боже! Это было именно так. Вот почему ее душа разрывалась между печалью, страхом и страстью. Она поклонялась ему. Знала его душу и боль. Сердце Кэтрин замерло от простой истины. Она безмолвно пойдет за ним, потому что его надежда — это ее надежда, его будущее — это ее будущее. Она могла бежать, отвергая и кляня его, она могла даже ударить его, но везде, даже на краю света, ее душа принадлежала бы ему.
— Нет, — простонала Кэтрин, пряча лицо в ладонях, — этого не может быть.
Он не должен об этом узнать. Она никогда не скажет ему о своих чувствах. Иначе он уничтожит ее. Она не верила в его любовь. «О, Боже! Защити меня от Стефана!»
— Кэтрин, — позвал Стефан, тихо постучав в ее дверь.
Страх парализовал ее тело, и руки покрылись гусиной кожей.
Европа вскочила со стула, словно и не спала, а Розмари подняла на девушку удивленные заспанные глаза. Кэтрин тихонько подтолкнула ее с постели, пока Европа открывала дверь.
Войдя в комнату, Стефан сделал движение рукой, после чего Европа и Розмари удалились.
Девушка смотрела на него, широко открыв глаза. Все прочие мысли выскочили из ее головы, а сердце билось, словно у кролика, трепеща от восторга и страха. Стефан был великолепен, и она не могла этого отрицать. Получил ли он ее мысленное послание? Будут ли его голубые глаза всегда смотреть на нее так чарующе и соблазнительно?
Его чувственные губы сложились в горьковато-сладкую улыбку, придавая жестким чертам угрюмый вид. Внимательно посмотрев на Кэтрин, Стефан приблизился и сел на постель. Девушка вздрогнула, когда холодные пальцы прикоснулись к ее щеке. Пытаясь поймать взгляд Кэтрин, он взял в руки ее лицо.
— Бог поможет мне. Но если Марлоу обидел тебя, я никогда себе этого не прощу.
Девушка закрыла глаза, сдерживая потоки слез облегчения и радости, готовые хлынуть из ее глаз. Он беспокоился за нее! Но этого было недостаточно, ей нужна была его любовь. «Держись, Кэтрин!» — шептал ей внутренний голос.
— Не бойтесь, милорд, он не оскорбил меня. Я не такая уж слабая.
Она открыла глаза и встретила знакомый пристальный взгляд. Однажды мама сказала, что глаза — это зеркало души. «Защити себя!» — нашептывал голос. Девушка отвела взгляд.
— Марлоу говорил, что вы не любите меня,
Стефан напрягся.
— Значит, он уже знает, почему отец пригласил тебя в замок. Что ж, похоже, нам не миновать кровавой войны.
Между ними повисло тяжелое молчание. Напрасно Кэтрин ждала его слов. Наконец, взглянув на него, она холодно произнесла:
— Значит, теперь вы станете графом.
— А ты — графиней. Что ты об этом скажешь, Кэйт? Ты справишься?
— Пусть это вас не тревожит.
Стефан нахмурился, взгляд его стал тяжелым и острым, словно резец, которым он собирался разбить ее фарфоровую маску.
— Я виноват, дорогая леди, что эта новость обрушилась на вас так неожиданно. Это была не моя идея. Вот дьявол! Я вообще не хотел никаких титулов. У меня и мысли не было о наследстве. Но клянусь Богом, теперь я его хочу, чтобы помешать Роберту занять место моего отца! Мы заберем этот замок! Ты и я.
Его слова отдавались эхом, обещая победу. А это означало кровь, хаос и неизвестность. Кэтрин дрожала, не зная, хватит ли у нее сил встретить будущее.
— Ты должна уехать, — сказал Стефан, ошеломив ее таким простым решением. Он нежно гладил ее щеки. Взгляд его был грустным и отрешенным. — Ты покинешь меня. Я вижу это в твоих глазах.
— Нет, милорд.
— Да, и я знаю почему.
В горле у Кэтрин пересохло.
— Почему? — хрипло спросила она.
— Потому, что у меня черная душа. — Голос был пропитан мрачной иронией. — Я убил человека. И ты права, если ненавидишь меня.
Кэтрин открыла рот и испуганно затрясла головой. Он все неправильно понял.
— Нет, милорд…
Девушка хотела было объяснить, чтобы он выкинул глупые мысли из головы, но Стефан непреклонно отвел ее руку в сторону.
— Не говори ничего сегодня, Кэйт. Я не вынесу этого. Может быть, завтра, но только не сейчас.
Он глубоко вздохнул и встал. Стефан шел какой-то новой, тяжелой походкой. Когда он повернулся, на его лице она прочла неумолимый приговор.
— На рассвете я жду тебя в церкви. Придешь ли ты на помолвку?
Если бы Кэтрин ответила «нет», то разбила бы сердце смелого рыцаря, в этом она была уверена. Они оба об этом знали. Она холодно кивнула, захлопнув дверь в своем сердце, когда Стефан покинул комнату.
Глава 12
Марлоу проснулся в холодном поту за час до рассвета. Ему послышался волчий вой, но оказалось, что это ветер свистит в бойницах замка. Констанция спала. Она отодвинулась от него, насколько позволяла ширина кровати.
«Это был всего лишь сон», — с облегчением подумал Марлоу. Его мертвенно-бледное лицо стало принимать обычный цвет. Один и тот же ночной кошмар преследовал его уже несколько недель: волк хватал его за горло, разрывая на части. Его исковерканное тело оставалось на снегу в луже крови легкой добычей для стервятников, которые терзали замершую плоть острыми клювами. Марлоу потер шею. Жуткие образы исчезали вместе с утренним туманом.
В холодной темной комнате догорали последние тлеющие угольки. Марлоу оделся. Он был готов действовать без жалости и угрызений совести. Это неизбежно должно было произойти, и чувства здесь неуместны. Только здравый рассудок. Как умно он поступил, подобрав кинжал Стефана в покоях отца! И как хорошо, что Стефан потерял его, пока метался в поисках кольца с печатью. Втянув мягкий живот, Марлоу заткнул кинжал за пояс рядом со своим, который был убран в ножны. И бесшумно покинул комнату.