Леди исправляет прошлое
Шрифт:
— Я гостья вашего отца, леди Юджин!
— В ближайшее время отец не вернётся в связи со срочными делами, поэтому решения принимаю сейчас я, и я повторюсь, покиньте дом, не вынуждайте меня обращаться к страже. Или предъявите письменное разрешения с подписью лорда Махаона.
Она встаёт.
— Лорд говорил, что его старшая дочь добра и нежна, но вы выгоняете меня на улицу… Я справлюсь, леди Юджин, но ваш отец будет в вас глубоко разочарован. Вам должно быть стыдно.
— Поторопитесь, леди.
— Недурно, — тихо хмыкает Кирин, —
Из меня хозяйка…
Я отмахиваюсь от пустых мыслей и приглашаю Кирин в мамину комнату. Юрита здесь, развлекает маму разговором и пытается скормить ей тёртое яблоко с мёдом, но мама вяло отбивается. Я невольно смотрю на сестрёнку по-новому. Раз в ней течёт кровь Махаон, то проклятие, полагаю, ей тоже досталось?
Меня встречают настороженными взглядами. Из-за девочки в храмовой одежде.
Кирин преображается, вся её взрослость исчезает без следа, она мило смущается и словно бы пытается спрятаться за мою юбку. Она мне чем-то любопытного котёнка напоминает. Играет очень достоверно. Даже я, знающая, кто скрывается под безобидной маской, не могу уловить фальши.
Зато очевидно, что представлять девочку богиней точно не следует.
Я и раньше в книжках читала, что боги внешне не отличимы от обычных людей, увидеть это вживую… Любой, абсолютно любой, может оказаться не тем, кем кажется. А вдруг я уже ни раз их встречала, просто не понимала этого?
Интересно, кто же всё-таки Диан? А мог бы он оказаться, например, тёмным богом? Хотя нет, он же принадлежит культу Даро. Или не принадлежит?
Хах, почему я постоянно о нём вспоминаю? Возможно, мы больше вообще никогда не увидимся, а я раз за разом мысленно ставлю нас рядом.
— Леди Махаон, я принесла благословение из храма, — обращается Кирин к маме.
— Разве такое возможно? — удивляется Юри.
— Возможно, — я оттягиваю её в сторону, чтобы не мешать богине.
Кирин не приближается к постели вплотную, не совершает никаких жестов, не произносит воззваний, но её охватывает мягкий золотистый свет, будто в спальне зажглось тусклое солнышко. Света становится всё больше, он буквально затопляет комнату, но совершенно не слепит.
Я завороженно смотрю, как свет становится ярче рядом с мамой, он будто стекается к ней и впитывается через кожу. Мама приподнимается над кроватью и вдруг по-настоящему взлетает, а одеяло сваливается обратно на кровать.
— Благословение…, — шепчет рядом Юри.
— Божественно, — соглашаюсь я.
Свет медленно гаснет, и мама плавно опускается на кровать.
Золотая дымка сколько-то ещё держится, но вскоре пропадает и она.
— Мама?!
Мы с Юри одновременно бросаемся к кровати. С одного взгляда ясно, что мама здорова — она даже помолодела и теперь в красоте и свежести превосходит папину гостью. Кажется, магия оказалась со снотворным эффектом или же быстрое восстановление слишком утомительно. Мама, не просыпаясь, поворачивается
Я аккуратно вытягиваю из-под неё одеяло и накрываю.
Оглянувшись, я вижу Юри, стоящую в дверном проёме и выглядывающую в коридор:
— Девочка из храма пропала, — поясняет сестра. — Ты видела, когда она ушла?
— Нет, не видела.
— Мы должны поблагодарить её.
— В будущем обязательно, — киваю я. — Юри, мы возвращаемся в столицу, поэтому, пожалуйста, собери вещи, без которых мы не сможем отправиться. Чем меньше багаж, тем лучше.
— Как в столицу? Юджин? А… папа?
— Папа задержится в храме.
Может, зря я? Стоит ли тащить с собой несовершеннолетнюю сестру и едва вставшую после болезни маму? Только как я могу оставить их без присмотра?
Отослав Юри, я спускаюсь на первый этаж и застаю в холле прекрасную картину — папина гостья отбывает. На улице её ждёт наёмная коляска, кучер как раз перегружает дорожные саквояжи, причём их подозрительно много. Дорогая гостья случаем не прихватила столовое серебро или что-нибудь в том же духе? Впору звать стражу и требовать досмотр. Но я ведь всё равно не знаю, какие вещи наши, а какие нет. Глупости…
Фыркнув, леди одаряет меня многообещающей улыбкой и громко хлопает входной дверью.
Я остаюсь в холле одна и опускаюсь в ближайшее кресло:
— Не пора ли нам поговорить? — я следую пальцем по изгибам бантика-броши.
Тень не отказывается, и появляется передо мной в своём истинном обличии. Точнее, в обличии, которое я считаю истинным — сотканный из чёрно-серого дыма силуэт, словно внешность, которая была у неё при жизни, безвозвратно стёрлась смертью.
Чем-то грустным повеяло… А ведь тень не производит впечатления несчастной, так что и мне нечего. Лучше уж гадать, не прячется ли под обликом тени тёмная госпожа лично.
— Леди Юджин, вы позвали меня, чтобы молчать? — шепчет тень.
— Нет, — я просто думаю, с чего начать, мыслей в голове так много, что им тесно, и они вызывают мигрень. — Скажи… наш родовой артефакт действительно проклят? Госпожа обещала защитить меня, но не упомянула о проклятье.
Возможно, я поспешила, решив, что могу на неё полагаться?
Глава 32
Шелест тени похож на шуршание песка. Она колеблется, отвечает не сразу:
— Светлая Кирин не стала бы лгать, леди Юджин. Я не знаю, почему госпожа не упомянула о проклятье. Возможно, она сделала бы это на праздновании. Мне известно, что приглашение для вас придёт несколько позже.
— Ясно…
Возможно, всё проще? Возможно, на мне проклятье ещё не проявило себя достаточно, и госпожа спросонья его просто не заметила? У Кирин преимущество — она видела состояние отца.
Разбираться бессмысленно.
Я поднимаюсь с дивана и застываю.
Ехать до столицы далеко и тяжело, терять время на тряску в экипаже ни малейшего желания.