Леди исправляет прошлое
Шрифт:
Ещё ведь не поздно повернуть обратно и пройти ритуал отречения крови, разорвать связь с артефактом. Брат, узнав что мама в столице, будет вынужден навестить нас, и руна сна уго уложит, я проведу ритуал и для него, а, когда брат протрезвеет от проклятия, объяснить, что и почему я сделала.
Бросить дальних родственников из-за нежелания проходить через бумажные скучные трудности? Когда-то никто из них не пришёл на помощь ко мне, но у них уважительная причина — вызванная магией слабость ума. А я… А мне нравится моя фамилия, вот! Чтобы сохранить её, стоит немножко постараться.
Я
— Идёмте.
— Дочка, тебе же тяжело!
— Нормально.
Здесь недалеко. Правда, смотрю я на таблички с адресом, а не на архитектуру. Улица вроде бы знакомая, но воспоминания настолько далёкие, что я смотрю на окружающие меня здания как в первый раз. Юджи глазеет с любопытством, а вот мама гораздо сдержаннее. Похоже, не ждёт от встречи с главой рода ничего хорошего. Я утешающе напоминаю, что деньги на оплату гостиницы у меня есть.
Нужный особняк ничем особенно не выделяется, но я всё же отмечаю, что клумбы перед входом выглядят убого, если сравнивать с цветущими вазонами, выставленными у соседей. Листва чуть пожухла, и в просветах видна корка ссохшейся почвы. Цветы забывают поливать вовремя, и они вянут.
Как жаль.
Я поднимаюсь на крыльцо и, не снимая с плеча дорожных сумок, уверенно бью висящим на цепочке молоточком по металлической пластине трижды. Раздаётся приглушённый строеннный гул, и вскоре двери распахиваются. На пороге нас встречает немолодой мужчина в униформе высокорангового слуги. Дворецкий? Я была слишком маленькой, чтобы его запомнить, а десять лет у Гельдернов ещё больше размыли воспоминания о ранних годах.
Дворецкий замечает маму, узнаёт:
— Леди Махаон? И, полагаю, юные леди вашей ветви? — он отступает и приглашает нас в вестибюль.
На пороге не держит — уже хорошо. Но радоваться рано. Если бы дворецкий оставил нас ждать ответа на улице, то прежде всего пострадала репутация дома. Я всматриваюсь в лицо мужчины, изучаю. Почему я решила, что он не молод? Возраста добавляет печать усталость, а так ему лет тридцать пять или тридцать семь, не больше.
Я сразу же опускаю сумки на пол и прохожу к дивану. Мама и Юри следуют за мной. Они явно смущены, а я лишь требовательно смотрю на дворецкого, но реакции не получаю. Что же…
— С кем я беседую? — холодно спрашиваю я, глядя поверх его головы. Я стараюсь подражать герцогине.
— Прошу прощения, леди. Я Гведо, старший лакей. К вашим услугам.
Для слуг есть боковое крыльцо. Тех. кто идёт с парадного крыльца, встречает дворецкий. Мы прибыли пешком, поэтому нас проигнорировали или он по веским причинам не мог выйти?
— Прекрасно, Гведо. Доложи главе рода о нашем прибытии, а также о безотлагательном деле, о котором мне необходимо ему доложить.
— Сожалею, леди, но это невозможно, — Гведо склоняет голову. — Глава рода болен и никого не принимает. Его состояние… тяжёлое.
— Гведо, мне действительно нужно подсказывать, что в таком случае доложить о нашем прибытии следует наследнику главы, принявшему
— Нет необходимости, леди. Я сожалею, но наследник приказал провожать представителей боковых ветвей в гостиницы. Независимо от повода, встреча не состоится.
Мама и Юри ещё больше теряются. Мама и вовсе берёт меня за руку и порывается что-то сказать про то, что лучше уйти. Я её просто игнорирую. Моё внимание полностью сосредоточено на Гведо. Такое впечатление, что он сожалеет искренне, но он всего лишь слуга без права голоса.
Если он предан роду и не подвержен проклятию, то ему, вероятно, очень больно смотреть на то, как мы вырождаемся. Увядаем подобно цветку.
Но я не цветок, я бабочка, и я возрождаюсь.
— Вот как? — ухмыляюсь я. — Стало быть наш наследник сошёл с ума?
— Юджин! — охает мама.
Мои слова недопустимы, но сегодня случай особый.
Я снимаю брошь-бантик и сажаю на лиф маминого платья. Она широко распахивает глаза. Я запоздало догадываюсь, что после ухода менестреля ни мама, ни Юри не были особенно взволнованными, словно встреча со скелетом и превращение безобидного бантика во что-то устрашающее и обратно показались им сном. А теперь я напомнила.
— Мама, Юри, подождите здесь?
— Но леди! — восклицает Гведо.
Я оборачиваюсь с лёгким интересом:
— Вы собираетесь меня остановить, Гведо?
— Леди, я действительно не могу вас пропустить. Возможно, вы изложите суть вашего дела на бумаге и я передам…, — предлагает, а сам счастливым не выглядит. Вероятно, за инициативу ему достанется от наследника, но всё равно пытается и мне помочь, и удержаться в рамках приказов.
— Он прочтёт или сразу выбросит?
Гведо опускает голову с таким виноватым видом, словно это он лично выкинул бы мою записку. Я не обращаю внимания и уверенно направляюсь вглубь дома. Я полагаюсь не столько на память, сколько на общее представление о храмах. Ритуальные залы строятся по тем же принципам. А где искать артефакт, как не в ритуальном зале? Думаю, я могла бы его почувствовать. Если бы меня оставили в покое.
Следующий за мной по пятам Гведо… раздражает.
— Леди, клянусь, я не хочу этого, но мой долг велит остановить вас!
Может, усыпить его?
Я не хочу тратить силы, но дело не только в этом. Я боюсь использовать магию поблизости от родового артефакта. Кто знает, как он отреагирует. Не хочу внезапно превратиться в пускающий слюни овощ, это будет по-настоящему нелепо.
— Что за шум?
— Мой лорд!
Судя по обращению Гведо, наследник рода, исполняющий обязанности главы всё-таки снизошёл до меня.
Глава 34
Только вот я до него снисходить уже не собираюсь и уверенно иду вперёд, а Гведо наоборот бросается к наследнику и начинает бурно объяснять, что я леди из боковой ветви и требовала срочную аудиенцию… Дальше я не слушаю, полностью концентрируюсь на своих ощущениях, но краем сознания всё равно поражаюсь слабоумию, поразившему кузена. Слушая Гведо, кузен напрочь забыл обо мне. И лишь выслушав доклад, он вспоминает обо мне:
— Эй, куда!
— Мой лорд!