Леди-киллер
Шрифт:
Какое-то время женщина следила за выражением лица О’Грэйди, потом, вздохнув, натянула рубашку и пошла в спальню. Там она включила телевизор с экраном в тридцать шесть дюймов, разлеглась на кровати и стала смотреть сериал «Я люблю Люси».
Она хорошо знала Шона и всегда угадывала по его лицу, когда следует держаться от него подальше.
— Пэт, а Пэт! Я всем сердцем тебе сочувствую! — сказал О’Грэйди, думая о собственных трех дочерях, живших в большом доме в Пал-Спрингс вместе с его бывшей женой. Конечно, он человек занятой и не может проводить
— Я могу тебе чем-нибудь помочь? А? Скажи?
— Интересующий меня тип сейчас во Флориде. Потому я и позвонил тебе, Шон. Его надо убрать! Он должен стать трупом!
— Считай, Пэт, что он уже труп! Я немедленно этим займусь, мне только нужны детали!
— Через несколько дней переведу тебе деньги…
— Не надо никаких денег!
— Большое спасибо, Шон, но эту операцию я все-таки оплачу. Через пару часов перезвоню и сообщу все подробности.
А если бы это была его дочь… О’Грэйди прикрыл глаза. Даже страшно подумать. Он записал на клочке бумаги адрес Эдит, и, попрощавшись, друзья закончили разговор.
Шон О’Грэйди откинулся на белой кожаной софе итальянского производства и уставился на висевшую на противоположной стене картину Сальвадора Дали. Ему было пятьдесят восемь. Лысый, с мясистыми складками на выступающей вперед челюсти и огромным животом, от которого не избавит никакая диета. Руки и ноги короткие, пальцы словно обрубки.
Поглядевшись в зеркало, Шон провел рукой по давно небритому, заросшему щетиной лицу.
Он думал о доме, где жил со своей бывшей женой и тремя дочерьми, уютном и удобном. Его размышления были прерваны донесшимся из спальни голосом Люсиль Болл, актрисы. Шон поморщился, словно от боли.
А он променял семью и свой прекрасный дом на какую-то куклу и холостяцкое жилище стоимостью в два миллиона долларов.
За каким дьяволом он бросил Норин? Ведь она никогда не мешала его любовным интрижкам.
Под влиянием нахлынувших чувств Шон позвонил жене. К телефону подошла Розалин, младшая дочка.
— Привет, папочка! — Он слышал, как стукнула трубка, которую Розалин положила на стол. — Мама, мама! Это папа звонит!
О’Грэйди постарался не заметить удивления в голосе дочери и тут же услышал голос Норин с характерной для уроженцев Новой Англии манерой говорить в нос. Да, Норин — женщина классная! Он не мог этого не признать. Напрасно он ее бросил.
— Привет, Шон! Вот это сюрприз!
В это время из спальни вышла девица. Сквозь ночную рубашку просвечивали неправдоподобно длинные, коричневые от загара ноги. Откинув назад густые черные волосы, девица с естественной грацией закурила.
О’Грэйди окинул ее восхищенным взглядом и сказал в трубку:
— Я приеду в конце недели повидаться с детьми. Хорошо?
— Хорошо. Только предупреди заранее, и я прослежу, чтобы они подготовились к встрече. Знаешь, девочки по тебе очень скучают.
— Ну, я еще позвоню,
— Отлично. — И Норин повесила трубку.
Шон тотчас же стал набирать другой номер, не отрывая глаз от ягодиц женщины, просвечивавших сквозь тонкий шелк. На губах его появилась улыбка. Девица тоже улыбнулась ему и опять пошла в спальню.
— Алло, это Дуэйн? Вали поскорее ко мне, есть кое-какая работенка!
Шон положил трубку, пригасил в пепельнице сигарету. Теперь из спальни доносился смех Рикки Рикардо, актера. Программа, кажется, шла к концу.
Таше, так звали девицу, очень нравились старые сериалы типа «Я люблю Люси» Или «Три пилота». И Шон купил для нее видеоролик компании «Макс Бразерс». Таше двадцать пять. А сколько сейчас Норин? Тридцать восемь? Тридцать девять?
Надо чаще видеться с дочерьми! О Боже! То, что случилось с Пэтом, наводит на размышления. Кто сказал, что психи водятся только в Америке?!
Джордж был в центре внимания и наслаждался каждым мгновением. До чего хороша Эдит! Просто фантастика! Он глаз от нее не мог отвести! Какая стрижка! Какая укладка! Видимо, она красит волосы, но цвет совершенно естественный и ей очень к лицу. Никогда не скажешь, что ей уже перевалило за пятьдесят. Джосс, напротив, выглядел на все свои шестьдесят пять. Лицо все в морщинах, кожа темно-коричневая. У обоих типично американское произношение, от чего Джордж был просто в восторге.
Эдит не закрывала рта:
— Я позвонила детям, они завтра же прилетят. Джосс-младший, как мы его называем, из Денвера — это в штате Колорадо. Он служит там в крупной фирме по производству лекарств. Натали приедет на машине из Майами. Она агент по продаже в одной косметической компании. У нас чудесные дети, Джордж. Сам увидишь.
— Я тоже хотел, чтобы Господь послал нам с Илэйн детей, до после смерти нашего мальчика… — Голос Джорджа дрогнул, и у Эдит при взгляде на него на глазах выступили слезы.
Как только Илэйн могла бросить его? После стольких лет совместной жизни! Она просто бессердечная сука, и, если когда-нибудь они встретятся, что, разумеется, маловероятно, Эдит скажет ей это прямо в лицо. Бедняга Джордж! Ему никогда не везло с женщинами! Сперва эта их мамаша-проститутка, а теперь вот Илэйн! Она умолкла и поджала свои кораллово-красные от помады губы.
Из задумчивости ее вывел громкий голос Джосса:
— А как насчет того, чтобы перекусить где-нибудь в Орландо? Скажем, в «Меркадо» на Интернэшнл-Драйв.
Эдит, демонстрируя первоклассную работу дорогого дантиста, широко улыбнулась:
— О да, отличная мысль! Знаешь, Джордж, там подают здоровенные, чуть ли не с килограмм весом, бифштексы!
— Вряд ли, Эдит, я такой осилю! — озабоченно сказал Джордж.
— Глупенький! В крайнем случае я тебе помогу! Давай собирайся! Поехали.
Не может быть, чтобы Джордж не привез с собой какого-нибудь приличного костюма! А то он выглядит настоящим туристом, черт побери!