Леди-киллер
Шрифт:
— Так вот, он увел куда-то моего парня, и тот словно в воду канул. А я места себе не нахожу. Ведь мальчишке всего двенадцать! Только выглядит старше. Говорят, этот Макдугалл поимел его. Я, разумеется, не святая, но детей вырастила хороших, все прилично устроены. Дочь работает секретаршей, старший сын учится в университете, и Оуэн в школе на хорошем счету. Мне перевалило за сорок, когда он у меня появился, мой последний «сюрприз», как я его про себя называю. Я ни есть, ни спать не могу, того и гляди, чокнусь. И во что только он впутался…
Джульет никогда не была красавицей, но сейчас выглядела просто ужасно. Это не ускользнуло от Патрика. В свое
— Прошу тебя, поговори с Макдугаллом, вступись за меня. Я понимаю, это нахальство обращаться к тебе с такой просьбой.
Но Патрик даже был рад. Наконец-то он сможет дать выход распиравшей его ярости. Макдугалл просто мешок дерьма! Эти «голубые» живут на заработки мальчишек! Пусть бы трахали друг друга, а то ведь портят детей, не важно — мальчишек или девчонок. Настоящие ублюдки! Келли кипел от гнева. На детях, что и говорить, можно заработать целое состояние. Особенно на малолетних. Но у Келли ничего, кроме отвращения, это не вызывало.
— Ладно, Джу, не волнуйся: не позже чем через сутки Оуэн будет дома. Ну а теперь налей-ка себе чего-нибудь покрепче, да и мне принеси за компанию.
Лицо у Джульет просветлело.
— Спасибо, Пэт! Ты не представляешь себе, как я страдаю!
— К сожалению, Джульет, представляю!
— Ой, конечно же! Прости меня, Пэт! Я совсем голову потеряла…
— Ладно-ладно, подруга, предоставь это мне. А давно он исчез?
— Почти две недели. В школу я сообщила, что он заболел, подхватил простуду. Ничего больше в голову не пришло.
— А как он познакомился с Макдугаллом?
— С год назад его школьный товарищ пошел по плохой дорожке, короче, стал извращенцем. Его мать водила дружков, с одним этот бедолага не поладил. И сбежал. А тут как-то позвонил Оуэну и сказал, что живет теперь припеваючи. Ну, Оуэн и отправился с ним повидаться. С тех пор от него ни слуху ни духу.
— Ладно, не беспокойся. Если только он у Макдугалла, я вытащу его оттуда и верну домой.
Как только Джульет пошла за выпивкой, Патрик снял трубку и набрал нужный номер. Он проучит этого Макдугалла! Подонок надолго запомнит!
Тони Джоунс болтал с Эммануэлем, когда в секс-лавку ворвались Патрик Келли и еще трое здоровенных амбалов.
— Как ты, Джонси? В порядке? — В голосе Келли звучали враждебные нотки, и Тони сразу их уловил.
— Приветствую вас, мистер Келли! Чем могу служить?
— Мне надо найти Джимми Макдугалла. И побыстрее. Прямо сейчас!
Тони Джоунс уставился на свои башмаки: не тот человек Джимми Макдугалл, чтобы его подставлять. Но и с Патриком Келли лучше не связываться! Наконец он решил, что Патрик опаснее, и набросился на Эммануэля:
— Ты что здесь торчишь, дубина, чего таращишься, а?! Ну-ка, ступай в служебку, приведи в порядок видеоленты или еще чем-нибудь займись! И смотри, не распускай свой длинный язык. Ты ничего не видел и ничего не слышал! Усек?
Эммануэлю не нужно было повторять дважды, и он пулей выскочил из лавки.
— Какой у нас нынче день? Вторник?.. Значит, Макдугалл дома — это возле вокзала Кингз-Кросс, сейчас напишу вам адрес.
Подойдя к прилавку, Джоунс нацарапал на клочке бумаги несколько слов и протянул Келли. Тот пробежал глазами написанное.
— Послушай, Джонси! Когда-то я к тебе хорошо относился,
Джоунс вздохнул с облегчением. Подумал было предупредить Макдугалла по телефону, но, поразмыслив, отказался от этой идеи. Пусть Патрик собьет с Макдугалла немного спеси, тем более что это ему ничего не стоит.
Оуэн сидел на диване и смотрел видеофильм. Ему все надоело: и его новая жизнь, и видик, и спиртное, даже сигареты! Да еще этот Джимми! Сперва прикинулся другом, а потом такое стал с ним проделывать, что Оуэн прямо-таки заболел. И теперь Оуэну отсюда не выбраться, как из тюрьмы!
Накануне вечером его повели к вокзалу Кингз-Кросс, и, пока его школьный приятель Джозеф вел переговоры с какими-то мужиками, Джимми крепко держал Оуэна за руку. За всю свою жизнь Оуэн ни разу не испытывал такого страха. Джозеф, дурачась, предлагал клиенту «цыпленка», то есть подростка. Мальчики, которым не было и десяти, назывались «весенними цыплятами» и стоили огромных денег.
Джимми сперва немного смущал довольно высокий рост Оуэна, но, стоило клиенту провести рукой по его лицу с нежной, шелковистой кожей, как сомнения исчезали. К счастью, Оуэн чувствовал недомогание, и Джимми задал ему трепку за плохое поведение. По крайней мере, это было лучше, чем идти куда-то с незнакомым мужиком. Конечно, все тело ныло от побоев, под глазом красовался синяк, но на какое-то время его оставили в покое. Довольно скоро Оуэн понял, зачем его сюда привели.
На экране появился во всей своей красе Сильвестр Сталлоне, с непосредственностью ребенка Оуэн упивался фильмом «Первая кровь». Сталлоне — его любимый актер. Видеофильмы, которые любил Джимми, Оуэну не нравились. В некоторых из них снимались и Джозеф, и сам Джимми, и другие ребята, зачастую совсем малолетки, вроде того мальчугана, которого Джимми держал взаперти у себя в спальне. Бедняга не переставал плакать, и приходилось включать телевизор на полную громкость, чтобы заглушить его вопли. Часто бывало, что Джимми приводил какого-нибудь мужчину прямо в свою спальню, и уж тогда несчастный малыш вопил целыми днями. Оуэн всего раз, и то мельком, видел его: полукровка с огромными карими глазами. Его снимали почти во всех видеофильмах, особенно нравившихся Джимми. Джозеф рассказывал, что во время съемок Джимми поил их виски, давал таблетки, и они смеялись и веселились. Но Оуэну было не до смеха. Ему до смерти хотелось домой, к маме. Он собирался провести здесь дня два, не больше, а уже прошло две недели. И Оуэна терзал страх. Его тошнило от пиццы и цыпленка, зажаренного по-кентуккийски. И вообще от всего. Особенно от Джозефа и Джимми!
— Опять ты смотришь это дерьмо? — нарушил размышления Оуэна громкий голос Джимми.
Он был в одних подштанниках, и Оуэн, с отвращением глядя на его заплывшее жиром тело, невольно запахнул свою несвежую пижамную куртку — ходить в собственной одежде ему не разрешали.
Джимми тяжело плюхнулся на продавленный диван и похлопал рукой по подушке.
— Иди ко мне, Оуэн! И не прячь глаза! Не раздражай меня. А то придется тебя наказать, а я этого не люблю. Мое дело — заботиться о вас. — Макдугалл не говорил, а прямо-таки пел, но Оуэн ничего, кроме отвращения, к нему не испытывал. Опять он за свое, этот Джимми! Пристает и пристает!