Леди, которая любила лошадей
Шрифт:
– Молодец, девочка, - одобрила Ефимия Гавриловна.
– Боже, как мне это все надоело, - Нюся встала, опираясь на свежеошкуренный столб. – Как закончится, точно во Францию уеду…
Василиса подошла к некроманту, который тоже не стал отказываться. Разве что… улыбка у него сделалась этакой, понимающей.
А кровь черной показалась.
Куда темнее, чем Демьянова или Вещерского. Тот перехватил запястье платком, который кровью пропитался вмиг. Она стекала по пальцам, нитью уходила в солому, прячась под нею. Были и другие нити,
Зазвенело в ушах.
И Вещерский мотнул головой, поморщился.
– Терпи, - одними губами произнес Ладислав, но был все же услышан. И Ефимия Гавриловна охотно повторила:
– Терпи. Дотерпишь до самого конца, и женушка твоя живой останется. Обещаю.
Демьян не поверил.
Он точно знал, что живых не останется. Он ли, Вещерский, некромант, который, пусть и нужен был для славного дела революции, однако не настолько, чтобы рисковать, и все-то, кому выпало оказаться в этом вот неудобном месте в неудобное же время, погибнут.
И осознание сего факта окончательно отрезвило.
А Василиса… она поднесла шар Рязиной и тихо сказала:
– Возьмите, пожалуйста.
И голос ее был полон такой силы, что…
– Мама!
Визг ударил по нервам, но… кривоватые смуглые пальцы уже коснулись неровной поверхности.
Коснулись и застыли.
И сама она, страшная женщина, тоже застыла. И лицо ее вдруг преобразилось, сделавшись мягким, удивительно красивым той тихой красотой, которую сложно разглядеть сразу. Дрогнули ресницы.
Губы тронула улыбка.
– Мама! Вы…
Ефимия Гавриловна стояла и смотрела.
В шар.
В черную, переливающуюся глубину его. И Демьян понятия не имел, что видела там, да и знать-то того не желал, но…
– Сенька! Стреляй! – визг Нюси ударил по нервам, мешаясь с гортанным воплем Сеньки, из рук которого выпал раскалившийся добела револьвер.
– Ах ты…
Он все-таки выстрелил, и звук этот гулкий окончательно все разрушил.
– Всем стоять! – голос княжны Вещерской перекрыл прочие звуки, а на ее ладони белой звездой возник огненный шар. – Только шелохнитесь…
– Марьюшка, - Вещерский все еще зажимал порез платком. – Ты… только не нервничай, ладно?
– Я не нервничаю, - мрачно сказала княжна Вещерская, и воздух в конюшне изрядно нагрелся. До того, что еще малость, и просто-напросто полыхнет. – Я совсем даже не нервничаю…
– Вы… это ты… - Нюся подлетела к Василисе. – Ты виновата… ты…
– Отойди… - велела княжна сухо. – Если не хочешь…
Нюся сделала шаг назад.
И выражение лица ее стало таким, что Демьян вдруг понял: не успеет. Слишком далеко он стоит. Слишком медлителен.
Слишком…
Стеклянный купол времени вновь развернулся, пытаясь удержать силу, которая выплеснулась из рук тоненькой хрупкой
Раньше…
…стекло мира трещало. А спину рвали когти дракона-хранителя, и эта призрачная боль заставила двигаться. Всего-то шаг.
И два.
И руку поднять, которая вдруг стала невероятно тяжела.
Толкнуть.
Раскрыть объятья навстречу иглам, острия который пробивали купол времени. И когда тот все-таки разлетелся вдребезги вновь, Демьян закрыл глаза. Если повезет, то странный дар его поможет.
Спасет.
Если не Демьяна… пускай даже не Демьяна, но спасет.
Было больно.
Пожалуй, куда больнее чем в прошлый раз. И эта боль заставляла сосредоточиться на себе. Что-то вспыхнуло, стало жарко.
Кто-то закричал.
И снова.
И жар сделался почти невыносим, а иглы вошли в тело. Подумалось, что бабочка из него, Демьяна, вышла на редкость поганая…
Глава 33
…на что похожа сила?
Не та, с которой Василиса так и не сумела сладить, освоив пяток самых простых заклинаний. Да и те получались, положа руку на сердце, раз через два.
Нет, эта сила не такая.
Она в шепоте ветра, в шелесте трав. Она не внутри, ибо собственный источник Василисы слаб, и теперь она точно знает, отчего.
Этого источника вовсе не должно было быть.
Он мертворожденный, чуждый, но поди ж ты, выжил, приспособился. И выходит, что она, Василиса, двоесильница? Слово какое забавное. Она бы улыбнулась.
Зазвенели золотые подвески.
Кроме той, что украдена.
…на что похожа сила?
На молодого коня, который полон ярости, и сам с собой совладать неспособный летит, несется… несет… попробуй-ка удержись, если сумеешь. А нет? Рухнешь под копыта.
Это ложь, что лошади не наступают на упавших. Еще как наступают. Порой потому как получается, а порой и нарочно. Не каждая лошадь добра. Не каждый всадник стоит того, чтобы его нести.
На что…
…руку протяни, коснись. И ей позволь коснуться, приучая к себе, знакомясь. Вдох и выдох, и сила пронизывает тело, опутывая его, прорастая внутрь.
Немного больно.
И голова кружится, но головокружение проходит быстро. Только золотые подвески звенят, и в каждой свой дух…
Свое слово.
…и слово это так и осталось непроизнесенным. А она ведь почти поверила, что все-то получилось, что вышло именно так, как должно, что…
Стало вдруг холодно.
И горячо.
И сила ее, еще неприрученная, взвилась на дыбы.
Вот только…
…она, эта сила, могла многое.
Вытянуть душу из тела, пустить по сплетенной из крови дорожке, сотворив для этой души мир, в котором она будет счастлива. Уверить, что все по-настоящему.
…распахнуть врата мертвого мира.
Их же закрыть.