Леди не движется-2
Шрифт:
— О, какой неожиданный поворот сюжета! — я не удержалась от насмешки.
Макс пожал плечами:
— Неожиданный он только для тебя. Я уже сказал — проницательности тебе не хватает. Дел, Маккинби — коллекционер. То есть заведомо чокнутый. Причем даже для коллекционера он, мягко говоря, не совсем нормален. У него единственное ограничение — закон. На криминал ради очередной машинки он не пойдет. Но на все до единого легальные меры — еще как пойдет. Побежит! Вприпрыжку! И пока мы тут болтали, он на полном серьезе размышлял, в каких выражениях предложить тебе выйти за него замуж. Потому что ты для него — выгодное приобретение. У тебя вожделенная моделька, и у тебя есть доступ к документам оригинала. Тебя возмущает, что я так вольно распоряжаюсь твоим имуществом? Да он то же самое планировал!
Я молчала, недоверчиво глядя на Макса. А он, видя мой скепсис, только распалялся:
— Дел, я и его, и его семейку знаю великолепно. Маккинби, конечно, с виду дадут Бергам сто очков вперед по части манер. Мы-то никем не притворяемся, какие есть, такие и есть. Только у Маккинби под лицемерной чопорной масочкой та-акие страсти прячутся! Там дедушка — алчная, жестокая акула, которая ради очередной планеты родного сына в жертву принесет и не поморщится. Я-то знаю.
Я покосилась на дверь спальни. Август получил заказ и удалился туда. Дверь была прикрыта, но неплотно. По крайней мере, я слышала, как Август шевелится. Надо полагать, что он тоже слышал монолог Макса.
Хорошо, что Августа таким не прошибешь.
Меня, впрочем, тоже.
— Да пусть слушает, — Макс совершенно верно истолковал мой взгляд. — Может, сделает выводы, не будет ставить и тебя, и себя в дурацкое положение. Я все это могу и в глаза ему повторить.
— Вот когда он придет, тогда и продолжишь, — сказала я.
Макс фыркнул пренебрежительно и закурил. Я машинально отметила, что тема для него болезненна — ишь, как глубоко затягивается. Ничем больше его нервозность не выражалась, и это уже само по себе было хреновым признаком: значит, сознательно прячет эмоции. Можно готовиться к взрыву. Я прикинула траекторию выхода — увы, Макс загораживал путь. Если я сейчас пересяду, у него включится паранойя. Черт, сколько еще Август будет возиться? Мне уже неуютно без него. Особенно на фоне Макса, которого разносило прямо на глазах.
Август как мысли мои услышал, тут же появившись на пороге спальни. Был он полностью одет, даже причесан. Бодренько уселся напротив Макса, с любопытством заглянул в свой бокал.
— Подлить? — осведомился Макс, и уголки губ дернулись в намеке на презрительную усмешку.
— Лучше дай сигарету, — попросил Август.
Если б он сознался, что хочет Макса, эффект и то был бы слабее.
— Ты же не куришь, — нахмурился Макс.
— Все инквизиторы курят, — возразил Август. — Как и все хоббиты. Надо же чем-то стимулировать мозг. Кофе и сигареты. Все остальное слишком сильно действует, и не всегда в нужном направлении.
Ошарашенный Макс протянул ему сигареты. Август осмотрел пачку, нашел описание, одобрительно щелкнул языком:
— Отлично. Полная крепость. Курить — так уж настоящие сигареты, верно? И пепельницу, пожалуйста. Вон ту, керамическую. Мой размерчик.
Я с подозрением следила за ним. Август прикусил фильтр зубами — жест уверенного курильщика, не такого, который от случая к случаю. Красиво прикурил, с аппетитом затянулся. Макс не поленился, сам принес ему пепельницу и сунул под правую руку.
— Ты
— Сегодня это мое амплуа — удивлять. А ларчик просто открывался: такая чудовищная алкогольная интоксикация со мной приключилась впервые в жизни. Голова не работает совсем. Вот и приходится подстегивать мозг, а то он решил взять выходной.
— Может, тебе не стоит усугублять алкогольную интоксикацию никотиновой? — спросила я.
— Чепуха, — самонадеянно ответил Август. — Мне удовольствий хочется.
— Гляди-ка, ты, оказывается, можешь быть нормальным человеком, — пробормотал Макс.
Ну да, у кого какие критерии нормальности. У сына алкоголички и заядлого курильщика такими служат вредные привычки. И мне ли этому удивляться? Нам это еще на первом курсе разъяснили. Перед тем, как раздать сигареты. Потому что разведчик должен быть своим парнем для всех.
— Как ты и предположил, я слышал твое выступление, — внезапно сказал Август. — Не все, я толком не прислушивался. Внесу кое-какие уточнения. Меня не обручали в младенчестве. Если ты забыл, Джоан сильно моложе меня, и, когда она родилась, я был уже чрезвычайно самостоятельным подростком со своим мнением по любому вопросу. Дедушка Скотт, конечно, очень хочет этого брака. Точно так же, как он хотел брака своей дочери с Виктором Гамильтоном. Причина — Таркс. Скотт до сих пор не может простить пращурам их беспечности, из-за которой Таркс оказался у Гамильтонов. Маккинби ведь первые высадились на той планете. Но она показалась некрасивой, и они уступили ее Гамильтонам. Позже выяснилось, что Таркс — сокровище, но кусать локти было поздно. Ровно та же история приключилась с Калипсо, титульной планетой Энстона. А Скотт не акула, нет. Он своеобразный коллекционер. Предмет его страсти — планеты. Но идея заполучить Таркс через брак не встречает одобрения ни у кого из нашей семьи. Точно так же Скотт не вмешивался в мои отношения с Кэрол. У него не было возможности. К тому же, когда я собрался разводиться, он как раз созрел принять Кэрол в семью.
— Хочешь сказать, он и Деллу принял бы?
Август даже не поморщился.
— Макс, ты застрял в рамках своей парадигмы, а она узка и тесна. Я не скрываю, что хочу заполучить кое-что в собственность. Но путей для решения задачи много больше, чем тебе кажется. Самый простой из них — совладение. У меня есть кое-какие права, у Криса тоже. Цели у нас одинаковые, противоречий и жизненных конфликтов нет. Мы можем позволить себе договор о совместном управлении собственностью. В этом случае у нас двоих повышаются шансы на исполнение мечты. У меня достаточно средств, чтобы поднять машину, но маловато моральных прав ею владеть. Думаю, что спустя несколько лет Крис поймет, насколько обременительно владеть подобным экспонатом, и уступит мне свою долю. Но за такую сделку меня не осудит уже никто. Я не отобрал у Слоников их реликвию, не вынудил продать свою историю ради покровительства. Более того, возможен и такой вариант, при котором после моей смерти машина вернется к Слоникам — я сомневаюсь, что у меня будут потомки, а если и будут, то вряд ли они разделят мои увлечения. Им не понадобится машина.
— Но на мой вопрос ты так и не ответил.
— Не обязан, — парировал Август.
— О, конечно! — Макс нехорошо засмеялся. — Ничуть не сомневался, что ты ответишь именно так. Становишься предсказуемым, Маккинби!
— Очень легко предсказать реакцию, когда она — единственно адекватная. Ты напоминаешь мне того студента, который пришел на экзамен неподготовленным и сказал товарищу: вот увидишь, этот проф меня завалит. А когда профессор так и поступил, студент заметил: вы предсказуемы, я товарищам еще час назад пообещал, что вы поступите именно так.
Август потушил окурок и тут же закурил следующую сигарету. Я следила за ним с тревогой. Макс поверил, что Август регулярно покуривает, но я-то знала, что нет!
— Слушай, — зашипел Макс, подавшись вперед, — я же тебя насквозь вижу. Все, что ты там себе думаешь, для меня — открытая книга. Ты мечтаешь приковать Деллу к кровати и оторваться по полной программе. И те наручники ты нарочно оставил на виду, чтобы возбудить!
Я разрывалась между двумя желаниями: закрыть лицо ладонями и прибить Макса. Не насмерть, а чтобы заткнулся хотя бы на время.