Леди рискует всем
Шрифт:
– Кто следующий, джентльмены? – позвала она. Ей хотелось играть. Копилка, куда она складывала деньги на оплату входного взноса, быстро наполнялась. Еще несколько дней, и у нее наберется необходимая сумма. И это хорошо, поскольку отец не собирался дольше оставаться в Бате. Мерседес выиграла розыгрыш и начала партию, низко наклоняясь над столом, чтобы платье делало свое дело.
Однако мистер Огилви проявил упорство и отвлекся на это гораздо меньше, чем обычно.
– Конечно, у той, о ком я думаю, другой цвет волос. Она брюнетка. Это приятельница моей
Мерседес похолодела от его слов. Когда он прекратит, наконец! Она бросила на него один из своих мрачных взглядов. Нужно заставить его замолчать, прежде чем он раскроет ее тайну.
– А ваша жена знает, что вы здесь, мистер Огилви? – вежливо поинтересовалась она, натирая мелом свой кий.
Он рассмеялся, как и все мужчины вокруг.
– Она знает, что я в своем клубе.
– Она знает, что здесь происходит? Или думает, что мы сидим здесь всю ночь, беседуя о политике? – Мерседес в высшей степени соблазнительно сдула мел с кончика. В голове мелькнула фраза, сказанная об этом Грииром.
Мужчины весело смеялись.
– Нет, она не знает. И это самое приятное. – Огилви громко расхохотался.
Взгляд Мерседес осадил его.
– Тогда для вас будет лучше, если вы ошибаетесь по поводу сходства, сэр. Мне будет крайне неприятно, если она узнает, на что вы тратите ее деньги. – Однажды на пикнике в минуту откровенности Хелен Огилви призналась, что Огилви женился на ней из-за денег, чтобы спасти свое разоренное поместье. Он ожидал унаследовать от дяди баронский титул, но это в будущем, а пока он не имел средств на беззаботную жизнь.
Огилви выглядел как наказанный школьник, и комментарии по поводу ее внешности прекратились.
Вечер закончился хорошо. Мерседес отдала миссис Бут ее долю, сняла парик и платье и усталая, но довольная направилась домой. План «Б» удался на славу. Она вошла в дом и вскрикнула, когда большая рука зажала ей рот, а другая прижала к твердой, как скала, мужской груди.
– Где вы были? – раздался над ухом рокочущий бас. А потом она узнала его, уловив знакомый цитрусовый аромат. Гриир.
Он опустил руку.
– Не в своей постели, как вы прекрасно знаете. Вы ведь уже осмотрели мою комнату, верно?
– Я беспокоился. Пришел домой, а вас нет.
– Поэтому вы решили напугать меня до полусмерти. Отличная мысль, – отчитала Мерседес громким шепотом. Потом перешла в наступление. – Скажите лучше, что вы делаете дома? Разве вы не должны играть? – Она помнила, что сегодня вечером ее отец организовал в одной из бильярдных игру для узкого круга приглашенных.
Гриир погрозил ей пальцем в темноте:
– Ай-я-яй. Вам ли задавать вопросы? Вы должны были пойти с Элизой Саттон музицировать к миссис Памфри.
– Я там была. – Совсем недолго. Пока под предлогом головной боли не отправилась навстречу более прибыльному развлечению. Музицирование не тот род занятий, на котором девушка может заработать.
Удерживая за плечи, Гриир подталкивал Мерседес назад к стулу.
–
– Ничего не происходит. – Мерседес пыталась сделать вид, что ее возмущает это обвинение. – Отец дома?
Гриир отрицательно покачал головой:
– Нет, он решил задержаться со своими старыми друзьями, те только что приехали в город. Но не пытайтесь меня сбить. Я знаю, что вы что-то затеяли. Расскажете мне об этом?
Мерседес скрестила руки на груди.
– С чего вы взяли, что я что-то затеяла? У меня разболелась голова, и я пошла домой. Но потом решила немного прогуляться. Подумала, свежий воздух пойдет мне на пользу.
Гриир засмеялся, наклонился вперед и сильно потянул носом воздух:
– Мерседес, от вас пахнет.
Вполне возможно, от нее пахло заведением миссис Бут. Она схватила его за лацканы вечернего костюма и потянула к себе.
– Не суйте нос не в свое дело, Гриир, – прошептала она низким, гортанным голосом, прежде чем наклониться накрыть губами его рот. Хотела немного поиграть с ним, чтобы отвлечь. Но прошло так много времени с тех пор, как она целовала его в последний раз. Мерседес словно вернулась домой. Почувствовала вкус вина и бренди, а когда скользнула со своего стула к нему на колени, ощутила, как к ней прижалось его сильное тело. Ее тянуло к этому человеку, такому красивому, доброму и бесконечно далекому от джентльменов, что собирались у миссис Бут, с их жадными руками и непристойными намеками. Он никогда не станет таким, как другие, покидавшие своих жен ради кратких удовольствий в объятиях дорогих шлюх.
Руки Мерседес потянулись к его, как всегда, искусно завязанному галстуку. Она дернула за кончик и одним движением разрушила это великолепие. Потом стала вытаскивать рубашку из-за пояса, чувствуя, как ее юбки провокационно задираются все выше и выше, как при верховой езде. Мерседес скользнула руками под рубашку, лаская под тонкой тканью мускулистое тело. Гриир крепче сжал ее бедра и застонал.
– Будьте осторожны, Мерседес, – последовало хриплое предупреждение, произнесенное с большим усилием. Но Мерседес не сомневалась, в этот момент его, как и ее, осторожность интересовала мало.
– Вы боитесь? – Ее рука соскользнула в низ его живота, а потом еще ниже и сжала сквозь брюки. Боже, он прекрасен! Еще секунда, и Мерседес начала бы расстегивать на нем брюки, но Гриир отстранил ее:
– Да, черт побери, я боюсь, Мерседес. Если бы в вас сохранилась хоть капля здравого смысла, вы бы тоже боялись. – Он сделал дрожащий вздох и убрал назад прядь ее волос, выбившихся из пучка. Потом погладил ее по щеке. – Что все это значит, моя дорогая? Стоит мне подумать, что я наконец понял вас… понял «нас», и отказаться от всех своих претензий, потому что для вас это всего лишь игра, как вы превращаете все в реальность. – Он, не сводя с нее глаз, покачал головой. – Я не могу с вами играть, Мерседес. И думаю, для вас это тоже не может быть игрой, даже если вы этого не понимаете.