Леди с клыками
Шрифт:
– Смеешься, что ли? Мы ее и за год не вскроем. – Торкат подошел к стороне, противоположной огнемету, и стал рассматривать дверь, через которую солдаты должны были проникать внутрь укрепления. Вся поверхность ее были исцарапана когтями и в паре мест вроде как даже обуглена странными потеками. Интересно, чем это сделали и кто? Если нежить, то, пожалуй, ее поимка могла бы обессмертить мое имя. Экземпляров с настолько едкой кислотой в переделанных от и до магией организмах пока ученым вроде бы не попадалось.
– Хотя, знаешь, Клер, похоже, я поторопился с выводами. А ну-ка!.. – Гном ударил в дверцу, не сдавшуюся напору чудовищных монстров, со всей дури плечом и высадил ее. Тяжелый металлический лист с громким скрежетом провернулся в невидимых петлях
– Как ты это сделал? – пораженно ахнула Лаэла.
– Магический замок, – пожал плечами Торкат. – Пока в нем была энергия, грубой силой его было не взять, но когда она кончилась, то стало не заперто. У таких вот ухоронок всегда отдельный источник, с общей системой никак не связанный, чтобы, в случае чего, сломаться он даже теоретически не мог. Эту идею людишки еще когда с наших подземных крепостей слизали. Ну чего стоите? Заходим! А то где-то там нас мой брат дожидается.
Внутри огнеметного поста обнаружился лишь один-единственный труп, скромно покоящийся среди останков, раньше, очевидно, бывших то ли стулом, то ли креслом. Мертвые пальцы все еще сжимали пистолет, а верхняя половина черепа была просто снесена, вероятно, покойник вставил оружие в рот и нажал на курок. Ну и еще, разумеется, было несколько герметичных и все еще непустых канистр с огнесмесью, стоявших на специальной стойке, а также зарядная часть распылителя.
Ужасный сон отяготел над нами,Ужасный безобразный сон:В крови до пят, мы бьемся с мертвецами,Воскресшими для новых похорон [2] .2
Ф. И. Тютчев. «Ужасный сон отяготел над нами…»
Задумчивый голос Лаэлы, внимательно вглядывающейся в ветхий блокнот, лежавший на наполовину опустошенной емкости с горючей жидкостью, заставил всех присутствующих и меня в частности содрогнуться от странного ощущения страха, остро отточенными коготками, прошедшегося по разуму, и повернуться в ее сторону. Вроде бы ничего интересного – какие-то не особенно складные стихи, но место и окружающая атмосфера… Не знаю…
– Ты это чего? Это что, там написано? – заинтересовался гном. – Сборник стихов?
– Нет, – покачала головой Лаэла. – Здесь нечто вроде дневника. Последняя запись: «У меня нет воды, очень хочу пить, когда же архимаг Экзеалисэс пришлет эту проклятую богами помощь?!»
– Это который сейчас министр транспорта? – уточнила я.
– Наверное, он, – согласился Торкат. – Имя больно уж редкое. Читай дальше.
– «Наверху что-то громыхает, – медленно разбирала написанное моя подруга. – Весь комплекс трясет. Наступление? Кто-то пытается артиллерией остановить тварей? Пытался заглушить жажду парой капель горючки. Стало только хуже. Выйти могу, но не буду, до выхода все равно не добегу. Наверняка меня караулят один или два монстра, впавших в спячку. Помню, на совещании говорилось о том, что программа поведения проекта «Могильная пасть» должна предусматривать подобные ситуации и исключать возможность оставления живых свидетелей. Надеюсь, никто из покойников не мутирует настолько сильно, чтобы вырвать дверь или проползти в амбразуру. Хотя они в принципе могут это сделать, но без управляющего ими разума, вероятно, все же не догадаются, а драколича успели сжечь. Как никогда жалею о том, что некромантов больше не казнят».
– Я не слышал, чтобы в той войне были крупные сражения с нежитью, – задумчиво пробормотал гном. – Тем более такой крупной и сильной, как вернувшийся с того света дракон. Матерь камней, словно в страшную сказку попал! Стою рядом с полувампиршей и читаю про подобную жуть, написанную убитым нежитью человеком. Еще что-нибудь тут есть?
– «Нежить больше не пытается добраться
– Найдем Гроткара – и пулей отсюда, – решила я. – Не знаю, какая гадость тут вырвалась на волю, но, если хоть один экземпляр уцелел, дочь вампирши на его фоне будет смотреться милой улыбчивой девочкой с наипошлейшими розовыми бантиками и в бальном платьице!
Отсутствующий план этого подземелья (в смысле у нас отсутствующий) явно представлял собой какую-нибудь круто завернутую хреновину, при взгляде на которую у обычного человека начиналась недельная мигрень и ежедневные кошмары, а у гнома приступ паранойи и комплекс жуткой неполноценности. Потому что это явно проектировал кто-то сумасшедший или с очень большой примесью демонической крови. Очень большой. Изломанные линии коридоров, пересекающиеся под абсолютно неожиданными углами; возникающие из ниоткуда пустые залы, усыпанные темными провалами выбитых дверей; витые лестницы, ведущие свои узкие ступени куда-то на низшие уровни, и тонкие щупальца энерговодов, оплетающие все это сюрреалистическое нагромождение.
Вдобавок сосущее чувство чего-то очень нехорошего заставляло опасливо озираться и с тревогой вглядываться в любую встречающуюся на пути тень или отнорок. Которых, к слову, было не просто много, а очень много. Так что нервы, или то, что от них осталось после более чем пары часов осторожного, крадущегося перемещения по заполненным следами давней трагедии подземельям, были напряжены до последней черты.
Торкат на какой-то из непродолжительных остановок извлек небольшую глиняную носогрейку – так называются не более чем пяти дюймов в длину трубки для трубочного зелья так любимого подгорными жителями. К слову говоря, надземникам гномский грибной самосад не то что курить – даже вдыхать дым не рекомендуется. Вот в качестве успокоителя нервов незажженную трубку я видела впервые. А уж когда под крепкими прокуренными гномьими зубами не выдержал и с громким щелчком раскрошился на мелкие кусочки не самый хлипкий, как и любая другая гномья поделка, мундштук, то наш с Лаэлой прыжок стоило бы занести в книгу рекордов. Клянусь, еще бы чуть-чуть, и у меня получилось бы зависнуть на потолке коридора, не знаю как, но удалось бы.
– Торкат! Сволочь! – Крепкие кулачки эльфийки прошлись по стушевавшемуся гному. Впрочем, безо всякого эффекта. – Тут и так страшно, а еще ты!
Получившийся у меня как будто сам собой подзатыльник поставил жирную точку во фразе Лаэлы и, будь бы у меня рука немного потяжелее, а гном похлипче, стал бы эпитафией.
– Да вы что! Девы, вы это того – заканчивайте! А то, клянусь небесной кузней… – окончание фразы Торкат благоразумно проглотил, бросая на меня странные взгляды.
Оглянувшись, эльфийка глубоко и как-то обреченно вздохнула.
– Понятно… – Ушастая извлекла небольшой платок и принялась промокать остолбеневшую от такого обращения меня. Не всю, конечно, только подбородок. Оказывается, пока гном жевал трубку, я умудрилась отросшими клыками так искусать себе губы, что на фоне горящих зеленым огнем глаз и вот такого интересного макияжа любой встретившийся монстр, из мне известных, наверняка выглядел бы на уровне страшилки с детского утренника. – Все с вами понятно!
– Угу… – Многозначительный взгляд Торката остановился на алых отметинах от ногтей на внутренней стороне эльфийских ладошек, заставив Лаэлу стремительно покраснеть. – Все понятно…