Леди-судьба
Шрифт:
Виктория вбежала в спальню и крикнула с порога:
– Не трогайте ее, дядя Эдвард. Поверьте, это может стать для вас роковой ошибкой.
Эдвард моментально забыл про Терезу, обернулся и увидел в руках Виктории взведенный пистолет.
– Виктория? Я думал, что ты мертва. Клайв клялся и божился, что убил тебя.
– Наоборот. Это он мертв. Мне удалось убить Клайва. Я вижу, вы мне не верите? Напрасно. Пора бы понять, что вы – не единственный в нашей семье, кто способен на все. Конечно, мотивы у нас с вами были разными, но это уже тонкости. Я сражалась за свою жизнь, вы совершали свои преступления из жадности и зависти. Бог
– Как легко обвинить меня во всех смертных грехах, – прорычал в ответ Эдвард. – Ведь сама-то ты получила от своего отца все на свете – деньги, имения, компанию, титул. А я? Что оставил мне мой добрый папаша? Ничего! Он даже лишил меня матери. У него был только один сын, только один свет в окошке – это Джеффри. Все – для Джеффри, все – только ему одному!
– У моего отца жизнь не была безоблачной, – возразила Виктория. – Жена Малкольма умерла при родах, и он всегда винил Джеффри в ее смерти. А после смерти самого Малкольма оказалось, что все семейные дела находятся в полном беспорядке. Он успел пропить, прокутить, заложить или проиграть почти все состояние Карлайлов. А вы, дядя, очень похожи на своего отца. Скажите-ка, на уплату каких долгов вам потребовались тридцать тысяч фунтов, которые вы получили в качестве свадебного подарка от Лорелеи?
Пока Виктория отвлекала Эдварда разговором, Тереза осторожно прокралась к выходу. Виктория сказала, продолжая держать под прицелом своего дядю:
– Не волнуйся, Тереза, очень скоро прибудет подмога. Иди во двор и встречай. Скажешь им, где меня искать.
Тереза проскользнула в коридор и бегом бросилась к парадному входу.
– Прошлой ночью мне приснилось, будто ты стоишь у моей постели и говоришь со мной, – сказал Эдвард своей племяннице. – Не помню твоих слов, но помню голос – теплый, заботливый. Ты называла меня «дорогой дядюшка» и о чем-то расспрашивала меня, да с таким участием! Сон был настолько ярким, что, казалось, стоит мне только протянуть руку, и я смогу дотронуться до тебя.
– Это я с вами говорила, – ответил с постели слабый голос.
Эдвард обернулся и увидел, что Кэтрин проснулась.
– Но почему ты это говорила, ангел мой? Роль, в которой тебе пришлось выдавать себя за мою племянницу, давно доиграна. Зачем же ты разрываешь мое сердце, продолжая называть меня своим дядей?
– Потому что вы и есть ее дядя, – пояснила Виктория. – Позвольте представить вам мою сестру, Кэтрин Элизабет Карлайл. Мы с ней близнецы.
Эдвард недоверчиво покачал головой и двинулся к кровати.
– Не может быть. Ты лжешь, Виктория. Твоя сестра сгорела во время пожара. А это – мой ангел, моя любовь, моя…
– Эдвард, советую вам держаться подальше от Кэтрин, иначе я размозжу вам голову. Без предупреждения.
Эдвард проследил безумным взглядом, как Виктория проделала путь от двери до кровати. Она ни разу не свела с Эдварда глаз, пистолетный ствол не дрогнул. Наконец она смогла подойти к Кэтрин совсем близко и протянуть ей руку. Та в ответ протянула свою, и сестры наконец прикоснулись друг к другу – впервые за восемнадцать долгих лет.
– Жаль, что нам пришлось встретиться при таких обстоятельствах, – слабым голосом сказала Кэтрин.
– Не волнуйся, сестра. Обстоятельства скоро изменятся, а впереди у нас с тобой – вся жизнь.
Эдвард все видел, все слышал – и не верил ничему.
«Это, должно быть, новая игра, – думал он. – Они задумали снова разлучить меня
Майлс и Шон направлялись уже к третьему дому на выбранном ими участке, когда из перелеска выскочил Колин верхом на Черном Маге. Майлс сразу понял, что если Виктория отдала Колину своего любимого жеребца, значит, она нашла Кэтрин и у нее не хватило сил расстаться с сестрой.
В последнее время Виктория с каждым днем становилась все больше похожа на Кэтрин, и это озадачивало Майлса. Он начал бояться, что перенятая от сестры храбрость и решительность могут однажды сослужить плохую службу Виктории и ввергнуть ее в серьезную опасность. Ведь Кэтрин, в отличие от Виктории, обладала не только смелостью, но и умением постоять за себя, чего, к сожалению, была лишена ее сестра.
Держа все это в уме, он поспешил к белому дому.
Сестры продолжали разговаривать, а Эдвард, все сильнее возбуждаясь, соображал, как ему обезоружить Викторию. Он заметил валяющуюся на полу голубую ночную рубашку Кэтрин. Эдвард осторожно наклонился и поднял ее. Рука Виктории, уставшая держать оружие, с каждой минутой дрожала все заметнее и заметнее. Эдвард резко швырнул ночную рубашку прямо в лицо Виктории.
Не ожидавшая этого Виктория вздрогнула и непроизвольно нажала на курок. Грохот выстрела прозвучал в ушах Эдварда небесной музыкой. Он не мешкая бросился к кровати и оттолкнул Викторию прочь.
Виктория устояла на ногах и яростно накинулась на Эдварда. Ей пыталась помочь и Кэтрин, но у нее было слишком мало сил. Обхватив Викторию за талию, Эдвард свободной рукой сильно ударил Кэтрин по лицу, и она откинулась на подушки. И тут Эдвард испугался, ему показалось, что он если не убил Кэтрин, то сильно ее ранил.
– Это ты виновата! – яростно закричал Эдвард на Викторию. – Ты заставила меня ударить ее! Зачем ты явилась? Что тебе здесь нужно?
И он стал выталкивать Викторию из спальни.
Та сумела извернуться и изо всех сил ударить Эдварда кулаком по носу. Эдвард покачнулся и, пытаясь сохранить равновесие, опрокинул стол вместе с зажженной свечой, которая откатилась под тяжелые оконные шторы.
Эдвард все-таки выволок Викторию в коридор и выскочил вслед за ней, захлопнув за собою дверь. Он как безумный тащил на себе сопротивлявшуюся Викторию, захлебываясь кровью, хлеставшей из разбитого носа. Добравшись до гостиной, он повалил Викторию на диван и сильно ударил кулаком в челюсть.
– Ты решила погубить меня на пару с моим проклятым братцем, но я не дам тебе этого сделать! Теперь-то я от тебя избавлюсь навсегда! – прорычал он, вцепившись в шею Виктории. Он намеревался задушить ее.
В это время в дом ворвался Майлс и крикнул:
– Отпусти ее, мерзавец! Если хочешь свести счеты, сведи их со мной!
Эдвард отпустил Викторию, обернулся, и тогда Майлс бросился на него. А у Виктории не осталось сил даже на то, чтобы подняться с дивана.
Вскоре вся мебель в гостиной оказалась перевернутой, а лицо Эдварда – совершенно разбитым. Левый глаз совершенно заплыл, было видно, что выбиты зубы, но Майлс, не останавливаясь, продолжал наносить удары – один за другим, и каждый последующий – тяжелее предыдущего. Кулаки его были в крови, но это была кровь Эдварда.