Леди Удача
Шрифт:
Он сел рядом с ней, позабыв и про речь, и про человека, ожидавшего его в гостиной.
– Милая Касс, – прошептал он.
Осторожно просунув руку ей под затылок, Риордан тихонько потянул ее на себя. Она сонно застонала и покорно подалась к нему. Теперь опорой ей служила не стена, а его грудь; для пущей надежности он обнял ее обеими руками. Как и при первой встрече, сегодня она была в белом, только на этот раз в абсолютно благопристойном летнем наряде, отделанном светло-голубыми ленточками. Даже во сне она выглядела свежей и элегантной.
Он обнимал ее впервые с того
– Касс, – позвал он еще раз.
– Риордан, – откликнулась она с тихим долгим вздохом, открывая глаза.
– Филипп, – поправил он шепотом.
У нее по-прежнему был сонный, ничем не встревоженный взгляд. Он почувствовал, что теряет власть над собой, погружаясь с головой в прекрасную бездонную глубину ее серых глаз. Ни у кого на свете не было таких длинных ресниц, как у нее. Ее кожа напоминала лепесток диковинного белого цветка. Его рот потянулся к ее губам, словно влекомый магнитом. Потом, прямо у него на глазах, ее взгляд изменился: теперь она вполне проснулась и насторожилась, выжидая, почти не дыша. Это боязливое ожидание заставило его наконец устыдиться самого себя. Остановившись у самых губ ее, он спросил:
– Каково воздействие свободы на индивидуумов?
Кассандра растерянно заморгала, и это заставило его улыбнуться. Легонько встряхнув ее, Риордан повторил свой вопрос. Она озабоченно нахмурилась.
– Свобода позволяет им делать все, что им нравится.
– Так что же нам следует предпринять на сей счет?
– Нам следует… понять, что именно им нравится, чтобы не нарваться на поздравления, которые… которые могут вскоре перерасти в соболезнования.
Он кивнул.
– И вы с этим согласны, мисс Мерлин?
Ей трудно было думать, пока он ее обнимал. И как вообще ее голова очутилась у него на плече?
– Да, я с этим согласна. Будь добр, ты не мог бы…
– О, разумеется. Прошу прощения.
Риордан разжал руки и отодвинулся, чтобы дать ей побольше места.
– Ну и как тебе Берк в сравнении с Руссо? – деловито осведомился он, стараясь упредить ее собственные расспросы о том, каким образом она проснулась в его объятиях.
Кассандра вспыхнула, вспомнив свою первую встречу с Риорданом в клубе «Кларион», когда она заявила, что одинаково восхищается ими обоими.
– Между ними нет ничего общего, верно? – сказала она, одергивая платье и приглаживая волосы.
– Верно, – согласился Риордан, решив не смущать ее напоминанием о том вечере.
– Я бы сказала, что мистер Берк – глубокий почитатель старины. А поскольку Национальный конвент [28] – явление новое, не имеющее
– Вредоносным учреждением, – повторил Риордан, приятно удивленный ее ответом.
28
Высший законодательный и исполнительный орган Первой французской республики.
– К тому же он гораздо консервативнее, чем Руссо, – покраснев от смущения, заторопилась Кассандра. – Он не верит в способность народа к самоуправлению.
– А тебя это удивляет? Ты ведь сама жила в Париже, Касс, ты знаешь, на что способна толпа. Она заколебалась.
– Странно, почему все твердят «толпа, толпа», как будто речь идет о каких-то дикарях в окровавленных лохмотьях! Представь себе, Филипп, люди в толпе – это самые обыкновенные мужчины и женщины: булочники, мыловары, обойщики. Рабочий люд, у которого мы покупаем все, что нам необходимо. Без них мы бы просто пропали.
Риордан задумчиво кивнул.
– И тем не менее, – продолжала Кассандра, – этот Берк так убедительно доказывает, что оставлять бразды правления в их руках было бы безумием, что я не могу с ним не согласиться.
– Он обладает даром убеждения. Тем и прославился в палате общин. В Англии памфлет, который ты читаешь, больше способствовал отрезвлению горячих голов, увлекшихся идеями французской революции, чем что-либо другое. Продано уже тридцать тысяч экземпляров.
– Ты с ним знаком?
– Только шапочно. Такие выдающиеся личности, как Берк, обычно не жалуют молодых выскочек, да еще с дурной репутацией.
Его улыбка была проникнута иронией, даже горечью.
– Он тебе нравится?
– Чрезвычайно.
– Может быть, в один прекрасный день он узнает, что ты за человек на самом деле, и поймет, что все остальное было притворством. И тогда он тоже будет тебя уважать.
При этих словах его лицо изменилось.
– Ах, Касс… Спасибо тебе на добром слове.
Взяв ее руку, Риордан поцеловал пальцы, но этого ему показалось мало. Не успела Кассандра сказать хоть слово, как он поцеловал ее прямо в раскрывшиеся от неожиданности губы, упиваясь их вкусом, прислушиваясь к ее частому, неровному дыханию. Этого тоже оказалось мало, но, имея дело с Касс, он всегда увлекался и заходил слишком далеко. Риордан попытался взять себя в руки, пока это еще было возможно.
Для этого ему пришлось встать. Ее огромные глаза смотрели на него не то с упреком, не то с мольбой: в косо падавшем из окна свете трудно было разобрать.
– Мне надо идти, меня человек ждет.
Она кивнула.
– Я вернусь, а ты пока читай дальше, – отрывисто приказал Риордан и вышел.
Кассандра долго смотрела на закрывшуюся за ним дверь библиотеки, прижимая пальцы к губам. Наконец она спохватилась: на коленях у нее была еще кипа непрочитанных страниц. С усталым вздохом она пристроила памфлет на углу банкетки, приспособив подушку в качестве пюпитра, а сама немного отодвинулась: таким образом ей удобнее было разбирать мелкий шрифт.