Леди в наручниках
Шрифт:
Дженнифер вырвала руку и резко отодвинулась.
— Не смей говорить, что Дональд забыл обо мне!
Наверное, она сказала это слишком громко: все головы в комнате повернулись в их сторону. Дженни попыталась успокоиться.
— Том сказал мне, что дела идут медленнее, чем они ожидали, но все будет хорошо. Дональд все для меня сделает!
Пенни грустно покачал головой.
— Дженнифер, ты зря надеешься. Я думаю, что Дональд уже сбросил тебя со счетов. Я уверен в этом.
Как он может?! Дженни просто кипела от злости. Больше всего ей
— Дональд никогда меня не предаст! Даже если он захочет, Том ему не позволит!
Ленни отвел глаза и кивнул.
— Надеюсь, ты права. Я просто не хочу, чтобы ты разочаровалась, — сказал он виновато. — И я хочу, чтобы ты знала: ты можешь позвонить мне, когда я тебе понадоблюсь, днем или ночью. У тебя ведь есть номер моего мобильного?
Дженни покачала головой. Зачем ей номер его мобильного? Она чувствовала, что ненавидит Ленни Бенсона, ей противно в нем все: длинный нос, вечная синеватая тень на подбородке и глаза побитой собаки. Пусть он немедленно уйдет! Может, он и желает ей добра, но он только пугает и расстраивает ее. Дженни не могла сказать ему, чтобы он убирался, она просто сидела и ждала, когда же он наконец уйдет.
— Послушай, — сказал Ленни, вставая, — я могу что-нибудь сделать для тебя? Может быть, прислать тебе что-нибудь?
— Я не собираюсь здесь долго оставаться! — отрезала Дженнифер.
Она с вызовом посмотрела на Ленни, ожидая его возражений, но он молчал.
— Том сказал, что я выйду отсюда через пару недель.
Ленни кивнул и дал ей свою визитную карточку.
— Я знаю телефон нашего офиса, — весело сказала Дженни.
— На обратной стороне я написал свой мобильный и домашний. Звони мне в любое время. Правда, звони.
Он пошел к двери, а Дженни смотрела вслед и думала, что никогда не позвонит ему.
17
МЭГГИ РАФФЕРТИ
Я оторвалась от письма, которое писала сыну, и увидела, что на пороге стоит Мовита Уотсон. Мовита нечасто приходила ко мне в библиотеку — наверное, она прочла все книги, которые стоило читать, еще до моего появления здесь. К тому же она получила работу в офисе начальницы, которая делала ее жизнь интересной. Так что она появляется здесь только для того, чтобы увидеться со мной.
Я обрадовалась, а Мовита нахмурилась.
— Ты зря мне радуешься, — сказала она. — Я от этого только хуже себя чувствую.
Конечно, я уже слышала о том, что случилось около комнаты для свиданий. Для такой авторитетной личности, как Мовита, это не могло остаться незамеченным.
— Я принесла назад книги. — Мовита положила на стол сказки, которые она брала, чтобы почитать дочкам. — А вообще-то у меня плохие новости.
Я засмеялась, хотя это бывает со мной нечасто.
— Я не жду хороших новостей. Я заключенная, а не сумасшедшая.
Мовита улыбнулась. У нее потрясающая улыбка.
— У меня есть пара вопросов, на которые только ты можешь ответить. Ты не против?
— Конечно, нет, —
Я всегда уважала Мовиту Уотсон. Когда я сюда попала, на меня смотрели как на диковину, как на животное в зоопарке. Это из-за того, что я старая, а старухи, попадающие в тюрьму, обычно выглядят совсем не так. Тот факт, что я застрелила своего мужа, поразивший людей моего круга, здесь совсем не вызвал интереса: для Дженнингс это обычное преступление. Только Мовита увидела во мне живого человека.
Сейчас она сидела на единственном имеющемся здесь стуле и хмуро смотрела в пол.
— Во-первых, я хочу узнать, что такое «приватизация»?
Я чуть не рассмеялась. Неужели Мовита Уотсон хочет выгодно вложить свое состояние?
— Это зависит от обстоятельств, — объяснила я. — Например, постоянно говорят о приватизации государственной почты. Это означает, что правительство больше не будет руководить ее работой, ее приобретет какая-нибудь частная компания или несколько компаний.
Мовита кивнула.
— А почему они это делают?
Я снова чуть не рассмеялась.
— Считается, что правительство не способно эффективно управлять организацией, а частная компания сможет.
— А чего они хотят? Для чего им это? — снова спросила Мовита, скрестив ноги и откинувшись на спинку стула.
— Для того же, для чего и все остальное. Они считают, что получат от этого доход.
— Доход? — нахмурилась Мовита.
Она замолчала и снова уставилась в пол. Я видела, что она колеблется. Редкое состояние для Мовиты.
— А твои сыновья… они все знают о таких делах? — наконец решилась она.
— Вообще-то, да.
Мовита опять нахмурилась. Должна признаться, что мне стало любопытно.
— А почему тебя все это интересует? — не выдержала я.
Мовита оглядела пустую комнату, наклонилась и полезла за пазуху. На секунду я подумала, что у нее там что-то запрещенное, но с облегчением увидела, как она достает сверток каких-то бумаг.
— Лучше почитай вот это. — Мовита передала мне бумаги, нагретые теплом ее тела. — Здесь кое-что происходит, и, судя по тому, что ты сказала, это скверная штука.
Она посмотрела мимо меня и задумчиво повторила:
— Доход? Ничего не понимаю.
Я развернула сверток и увидела на первой странице логотип фирмы «ДРУ Интернэшнл». Я никогда не слышала о ней раньше, но это ничего не значило — моими акциями всегда занимаются сыновья.
Я быстро прочитала несколько первых страниц. Это действительно было предложение о приватизации. Я стала читать дальше.
Мовита оказалась права. С самого начала все это мне очень не понравилось. Шокировал сам стиль, в котором они писали о Дженнингс, как будто это был плохо управляемый завод или птицеферма, которая дает недостаточно яиц. На первых двенадцати страницах, которые я быстро прочла, не было и полслова о том, что в Дженнингс находятся какие-то люди. Мне показалось, что в «ДРУ Интернэшнл» заключенных не считают за людей.