Леди в странствиях
Шрифт:
Впрочем, исполнение было «на уровне». Наверное, благородным сеньорам дают приличное музыкальное образование. А вот я могу только бренчать на гитаре на трех аккордах. Да, еще и на рояле «собачий вальс» сыграю! Впрочем, петь-то я умела.
Вскоре сеньоры, видя, что их квартет никак не пополняется моим голосом, стали упрашивать меня что-нибудь исполнить. Я задумчиво смотрела на них. После подслушанного разговора петь «А я люблю женатого» уже не хотелось.
А вдруг… Впрочем, почему бы и нет? Эта песня мне сейчас вполне подходит. Да и сыграть я ее смогу. Пусть примитивно, но главное не музыка, а слова.
ВИсполняя следующий куплет, я смотрела прямо в глаза Лайсу.
Послушай, крошка Джангрей. Ты будешь музой моей, Ходить ты будешь в шелках, Купаться в тонких духах… Забудешь, детка, притон, Войдешь в богатый салон. И средь персидских ковров Станцуешь Танго Цветов.Здесь упоминалось все: и таверна, и шелковые платья, и ковры, и богатство. Лайс не отрывал от меня взгляд, а Бэйр только что рот не открыл от удивления.
…. И крика полон был зал — Блеснул холодный кинжал. И только скрипка без слов Играла Танго Цветов.Сеньоры Фэйст и Кэс восторженно аплодировали и требовали спеть еще чего-нибудь. Лайс и Бэйр молчали. Мне показалось, что что-то их «задело за живое» в этой песне. Хотя, вроде, убивать Лайса пока никто не собирается, да и меня тоже.
И чем больше мной восхищались гости, тем мрачнее становился хозяин. Наконец, он решительно объявил:
—
Мы с хозяином имения направились к дверям. Сеньор Бэйр бросил в нашу сторону любопытный взгляд. Если бы я не подслушала сегодня разговор, то не обратила бы на это никакого внимания.
Как только мы оказались наедине, сеньор произнес:
— Простите мою пьяную болтовню, сеньора Елка. Не знаю, что на меня нашло. Я не хотел Вас обидеть. Будь это правдой, никто бы ничего не узнал.
— Охотно прощаю, сеньор Лайс, — сказала я, но двусмысленность последней фразы немного покоробила.
На следующий день завтрак я проспала. А когда спустилась вниз, гостей уже не было. Уехал с ними и сеньор Лайс, не сказав, ни куда, ни насколько.
Я обиделась, забыв, что к завтраку не вышла сама. Бродила по пустым комнатам и думала, что мог бы и предупредить, что уезжает, хотя бы из приличия. Хотя, приличия-то нарушаю я, живя в доме женатого мужчины.
Сеньора не было три дня. Первый день я дулась на него, вот только успокаивать было некому. На второй придумала веские причины, которые могли требовать его присутствия, и простила. На третий — стала скучать. Потом опять решила обидеться: и что это его так долго нет?!!
В саду я наткнулась на старые качели, и это место мне очень понравилось. Теперь я проводила здесь много времени. Летала на них вверх-вниз, представляя себя птицей. Правда, делать это приходилось стоя. Доски были старые и больно впивались в то место, на котором сидят. Да и ветка древнего дуба, на которой качели были подвешены, не очень внушала доверие. Я подумала, что если она обломится, то стоя у меня будет больше шансов благополучно приземлиться.
Сеньор Лайс, впервые увидев меня на качелях, строго-настрого запретил мне к ним приближаться и сказал, что распорядится их убрать. А потом, видимо, забыл.
Вот и сегодня я забралась на качели, взлетела вверх один раз, другой, и вдруг у меня упало сердце: по тропинке верхом на коне несся в мою сторону мой сеньор. Видимо, слуги сказали ему, где я нахожусь.
Неожиданно я мстительно подумала: ну, сейчас я тебя напугаю! Хотя для чего мне это понадобилось, я бы затруднилась объяснить. Видимо, взыграла «частица черта», заключенная в каждой из нас. Знать бы еще, в каком именно месте она у меня сидит?
Я сделал вид, что не замечаю приближающегося сеньора. И, когда качели оказались в высшей точке, соскользнула вниз. Я летела и знала, что не разобьюсь. Я откуда-то помнила, что прекрасно умею прыгать и не с такой высоты.
А вот Лайс этого не знал. Он вскрикнул, на всем скаку спрыгнул с лошади и поймал меня, с трудом удержавшись на ногах. Я пришла в восторг: ну, просто цирковой номер! Хоть у Шиала выступай!
— Вы неосторожны, сеньора. Вы ведь могли разбиться, — прошептал сеньор и коснулся моих волос губами.
А потом вдруг сжал меня в объятиях и стал покрывать поцелуями лицо. Поцелуй становились все жарче, объятия крепче, а руки настойчивее. Вот о таком продолжении моего прыжка я совсем не подумала. Но мне не было неприятно. Даже наоборот. Хотя где-то в глубине сознания металась мысль: зачем я это делаю?!! Я же сама его спровоцировала. Он женатый человек. Но я отбросила все сомнения прочь.
Я забыла обо всем. Отвечала на его поцелуи и не хотела, чтобы он останавливался, но вдруг…
Мою ладонь обожгло чудовищной болью. Было такое чувство, что я схватилась за раскаленное железо. Еще ни разу эта способность не проявлялась столь сильно. Я чуть не заорала и отшатнулась.
Ничего не понимая, Лайс попытался вновь привлечь меня к себе, упрашивая внезапно охрипшим голосом:
— Одна ночь, всего лишь одна ночь любви, сеньора. А потом можете меня убить.
Но я уже освободилась из объятий мужчины. Боль в руке сразу же уменьшилась.