Леди. Наследие Анахора
Шрифт:
— А твоя мать не будет против, ты же нарушишь вид её клумб?
— Вырастит ещё. И ей не будет жалко цветов для красивой девушки. Зачем же они ещё нужны?
Ханне было приятно такое слышать, пусть внешне она старалась не показать своё смущение, спрятать чувства не очень удалось. Тем более цветы… Обычно ей дарили книги, угощения из кондитерских, украшения-безделушки… А цветы почему-то никто из многочисленных поклонников не догадался подарить. Даже просто пообещать. И как-то очень захотелось, чтоб поездка кончилась как можно быстрее,
— Тебе так нравятся цветы? — в голосе Клауса появились нотки удивления. — Ты просто так радуешься…
— И цветы тоже. Но мне редко их дарят.
— Жестокое упущение, — не скрывая улыбки, отметил Клаус и хотел что-то добавить, но Ханна перебила:
— А как ты узнал, что я тут? Ты словно как-то определил.
— Я и определил. По эмоциям. Просто шёл на них, когда почувствовал, что ты одна.
— Такое возможно?
— В строго ограниченных случаях.
— Это каких? Не таких, случайно, что позволяют тебе продолжать читать меня, хоть я и закрылась?
— Именно.
— Теперь я просто обязана знать, — решительно положив ладони на бёдра, заявила Ханна, разворачиваясь к собеседнику. — И ты не отвертишься, время есть, нас никто не слышит. Почему у тебя такие расширенные возможности в отношении меня?
— Ты сама мне их дала, — не надо быть эмпатом, чтобы понять: Клауса весь этот разговор забавляет, настолько, что Ханна уже начала опасаться, что это не к добру.
— Каким образом?!
— Очень приятным, надо сказать.
Ханне не нужно было пояснять. И тон голоса, и взгляд прекрасно напомнили ей о журчащей воде в подземной купальне в Катакомбах, о её авантюре, которая увенчалась успехом и о более чем приятной ночи…
— Н-но… как это может повлиять? — отворачиваться или краснеть казалось Ханне трусливым и стыдным, а проклятое солнце словно специально вышло из-за облаков, чтоб осветить её получше.
Проклятье, почему делать определенные вещи проще, чем говорить потом о них? Да ещё и Клаус внимательно смотрел на неё, словно её эмоций ему было мало. Его эта тема вообще не смущала!
Но Ханна нашла выход, долой эмоции, надо думать о новом и ещё неизученном ею явлении…
Да, во время и после любовной связи ауры магов смешивались и могли в определенном смысле влиять друг на друга, но на короткое время. Если связь не поддерживать, уже через пару дней всё станет как обычно. А тут не пара дней прошла, а пара месяцев!
— Это всегда… так? Я не понимаю, как это работает, — честно расписалась в своём неведении Ханна, и это её расстроило: она действительно не знала, что это за странное явление, не слышала ни о чём подобном даже в женских сплетнях.
— Я и сам не понимаю, просто принимаю, как факт. Вероятно, это как-то связано с энергообменом в процессе, который усугубляется эмоциональной стороной, и в итоге связь укрепляется таким образом. Я воспринимаю мир шире и полнее, возможно, так происходит
— Очень научно, — фыркнула Ханна, — зато как удобно. И это у тебя так со всеми твоими…?
— Нет. Далеко не со всеми. Скорее даже наоборот. И только с магичками.
— Я не буду спрашивать, какая я по счёту, — Ханна понимала, что обижаться ей не на что, но ведь хотелось же услышать, что она одна такая… Только и осталось, что отвернуться к окну, делая вид, что ей безразлично.
— Что? — к удивлению девушки, Клаус вдруг развернул её к себе лицом, внимательно смотря на неё и с трудом сдерживая улыбку. — Я не ошибся? Обиделась? Ещё и ревнуешь?
— Нет, конечно! — тут же вскинулась Ханна, возмущённо сверкая глазами. — Не выдумывай! И хватит так нагло меня читать!
— Зато мне всё понятно без слов, удобно же.
— Слова для того и нужны, чтобы ими передавать мысли и желания, которые хочешь озвучить и воплотить. Не всё, о чём думаешь, можно сказать и сделать!
— Но зато как здорово, когда можно попросить сделать что-то, даже не сказав. Я, например, могу понять, чего ты хочешь, но из вредности не попросишь.
— Ну да, обязательно, — съязвила Ханна, а потом заметила, что Клаус готов и собирается с этим поспорить. Но… но ведь Ханна и сама понимала, чего она хотела сейчас…
Всего мгновение — и вот её уже не просто держат, а обнимают, тесно прижимая к себе, и целуют, неторопливо и нежно… Как тогда… в воспоминаниях и желанных мечтах…
А сейчас… Они же в коридоре, куда может зайти любой человек! Но если кто и зайдет, тогда Ханна лично его убьет!
— Если кто-то направится сюда, я узнаю, — прошептал ей на ухо Клаус.
— У тебя по всей гондоле сигнализирующие барьеры? — улыбнулась Ханна, утыкаясь носом ему в грудь.
— Только в этом коридоре. Но в зале собираются люди…
Ханна и сама слышала шаги, разговоры, звон посуды… Похоже, накрывали на стол. Как же этот ужин не вовремя!
— Я вернусь через салон, — решила Ханна с острым нежеланием отстраняясь, — будет слишком, если нас увидят. Мы же вроде как до этого дня лишь один раз виделись. Ты сам решил, что лучше не говорить, о том, что мы уже знакомы. Вот они удивятся, если узнают, насколько близко.
— А вот это уже наше личное дело, и этого тем более им знать не надо, — предупредил Клаус, словно Ханна могла забыть.
— Как и про то, что ты грозился меня убить! — заметила девушка, отступая к двери салона.
— А перед этим я тебя спас вообще-то. И ни один раз, между прочим. Сначала на голову мне свалилась, потом чуть грибов не наелась. И в академии тебя явно не учили не открывать непонятные шкатулки без проверок. И не собирался я тебя убивать, зачем? Из барьера ты бы не вышла и так.
— Да, уж, удержать девушку для тебя не проблема.
— Вот для этого мне барьеры точно не нужны.
— Верю, — улыбнулась Ханна и скрылась за дверью.