Ледовая армия
Шрифт:
— Это не мы убили столько людей просто так, из-за компаса! — воскликнул я.
— Вы убили куда больше. Просто за то, что кто-то богаче, а кто-то беднее, что кто-то в законе, а кто-то выбрал не ту Гильдию, не тот город, родился на Берегу или же в какой-нибудь холодной дыре близ Провалов. Вы убиваете друг друга просто так, за мелочь. Без цели! Без идеи! Без...
— Значит, он ведет за Круг? — перебил его Фарри. — Все-таки за Круг?
— Да, но вы никогда не доберетесь туда. Никогда. Лучшие Жнецы, лучшие капитаны — они все
— Тебе этого никогда не узнать, дурак. Ты тут сдохнешь, понимаешь? Сдохнешь один, без всякого толку! — сорвался Фарри. — Вы все испортили, оледеневшие куски обоссаного снега. Все испортили!
— Братство важнее моей жизни, — резко успокоился пленник.
— Добрый ан Лавани... — подал голос Барри Рубенс.
— Тихо, — отмахнулся парень. В нем, в подростке, вдруг объявилась сила способная остановить даже умудренного боями мужчину. — Тихо!
Он подошел к пленному.
— Я столько сделал. Столько вынес. И тут появляетесь вы! Появляетесь со своими пушками, со своим Магистратом и парадигмой. Ломаете мои планы, драные вы шаркуноеды! Я думал, вы герои. Я думал...
— Фарри.
— Я сказал тихо, — полоснул по мне взглядом Фарриан и продолжил, обращаясь к окровавленному брату Цитадели. — Я отомщу, поверь мне. Отомщу за это.
Он расправил плечи, прикрыл на миг глаза:
— Это не должно повлиять на наши планы. Где Снэйл? Ты его видел?
Барри Рубенс дернулся, будто очнувшись.
— Что?
— Где ан Найт, капитан?
— Не видел...
— Тогда будем решать сейчас. Все, что произошло — это ужасно, — Фарри ни на кого не смотрел, играя желваками, он будто обращался ко тьме технического отсека. — Но мы должны продолжать.
— Джентльмены, если мне будет позволено заметить, то у нас на хвосте ожидается вся Цитадель, — подал голос Жерар.
— Твое мнение, капитан? — Фарри посмотрел в упор на Монокля.
— У меня полный борт людей, которые не нашли себя в этом мире, раз отправились на поиски загадки Южного Круга. Разумеется, мне тоже кажется, что вот это не должно отвернуть нас от экспедиции.
— Двое за. Третьего не ждем.
— Джентльмены... Что делать с нашим говорливым другом? — Жерар поднял фанатика за волосы, с сожалением взглянул ему в лицо. Брат Цитадели хрипло застонал. — И со всей Цитаделью, джентльмены.
— Прикончи его, — сказал Фарри.
Мне удалось выйти из каморки прежде, чем квартирмейстер убил пленника. Странно, наверное. Присутствовать при пытках, не моргать глазом, пока с живым человеком делают такие вещи, от которых сворачивается в узел сердце, и уйти, когда его мучения должны оборвать. Ах, я не могу на это смотреть, да? Можно резать и калечить, но убивать — табу? Нелепица, страшная глупость.
Следом за мною вышел Фарри. Он держался с уверенным видом,
— Как-то так... Я большой мальчик, да?
— Почему он тебя слушает? Почему просто не заберет компас, а?
— Кто? — не понял Фарри. — А! Капитан! Не знаю. Мне кажется он слишком... Правильный для этого?
Дверь отворилась, в коридор вышел Монокль. Он натягивал черные кожаные перчатки. Медленно, очень внимательно.
— Надо найти ан Найта, — сказал ему Фарри.
— Сделаем, — он чуть кивнул нам и ушел прочь по темному коридору, освещенному мерцающими шаманскими фонарями.
Глава седьмая «Свидетель и убийца»
Снэйла ан Найта нашел кто-то из моряков. Шериф встретил смерть в подсобке на второй палубе, кто-то заколол его, насадив на собственный клинок, и бросил там как кусок загнивающего мяса. Имя главы Тайного Двора в Барроухельме было связано с оплотом справедливости. Он был одинаково суров как с простыми кровопийцами, так и с людьми благородными, оказавшимися за гранью дозволенного. Тем страшнее оказалась его прозаическая гибель. Ночью за стенами ледохода шла настоящая битва, где сражались и отходили к Темному Богу смелые люди. А шериф перед смертью видел лишь трубы отопления в чехле из рванья.
Пол в коридоре не очень хорошо вытерли курткой мертвого ан Найта и бросили ее на труп.
Монокль стоял у входа в подсобку и раздраженно играл желваками. Входы в коридор с обеих сторон перекрыли вооруженные солдаты, не пускавшиелюбопытных. У дальнего входа фонарь не горел, и потому я видел лишь две белые куртки, крестом перетянутые ремнями. В проходе воняло кровью. Если бы не Фарри, я бы никогда сюда не пошел.
— Он теперь всегда будет с тобой таскаться? — кивнул на меня Монокль.
— Да, — ответил Фарри.
Капитан хотел сказать что-то еще, но промолчал. Я был благодарен и за это.
— Что-нибудь узнали? — продолжил Фарри и потер покрасневшие глаза. Всю ночь он крутился в койке и тяжело вздыхал, сражаясь с плохими мыслями. Мне тоже не спалось. Пару раз я провалился в полубред, где бежал по льду от закованных в черную броню солдат Цитадели. Они преследовали меня и там, во сне. Жужжали на шлемах антеннки в виде зубастых пил, скрежетали металлические суставы. Сквозь фильтры с паром вырывалось дыхание остервеневших хищников.
— Ничего, кроме того, что его зарезали собственным клинком. Тут все ясно, как снег. У нас на борту убийца.
— Команда у тебя действительно пестрая.
Монокль поморщился, но согласился.
— Да, может и есть среди моряков кто-то, кому ищейки Барроухельма потоптались по мозолям. Я и сам не очень люблю Тайный Двор. У них ко мне было много вопросов в связи с этим.
Он взмахнул руками, указывая на корабль.
— У меня есть дознаватель, — сказал Фарри. — Может, ему стоит на это взглянуть?