Ледовое побоище. Разгром псов-рыцарей
Шрифт:
Речь Андрея явно пришлась по душе Ярославу Всеволодовичу, это было заметно по улыбке, промелькнувшей по его устам под усами, подернутыми сединой. Бледно-голубые очи великого князя, завешанные низкими густыми бровями, взглянули на Андрея с невольной теплотой. Своей воинственностью и постоянной готовностью любые затруднения решать силой Андрей уродился в отца. В молодости Ярослав Всеволодович был таким же решительным и жестоким, лишь дожив до седых волос, он научился смирять в себе безрассудные порывы.
– А что скажет мой старший сын? – промолвил Ярослав Всеволодович, взглянув на Александра. – Какие
Очнувшись от задумчивости, Александр расправил широкие плечи.
– Отец, может, слова мои тебе не понравятся, но я скажу то, о чем думаю. – Александр глубоко вздохнул, как бы собираясь с духом. – По-моему, Даниилу Романовичу следует примириться с Михаилом Всеволодовичем. Пусть недруги они давние, но общая беда должна примирить их. Если в прошлом они делили многолюдные города и веси, то ныне целью их дележа стали развалины и пепелища. Ныне любой князь должен соотносить с разумом все свои поступки, ибо Русь разорена и прежнего могущества у нас нет. Татары вернутся на наши земли, это несомненно. Михаилу и Даниилу нужно готовить к обороне уцелевшие города, а не точить меч друг на друга.
– По-твоему, сын мой, Даниил Романович должен уступить Галич князю Ольговичу да еще и в ноги ему поклониться! – проговорил Ярослав Всеволодович, нахмурив брови.
– Ежели Даниил Романович не поклонится сегодня Михаилу Всеволодовичу, то завтра они оба поклонятся в ноги Батыю, – с холодным спокойствием произнес Александр.
В гриднице повисла неловкая томительная пауза. Сказанное Александром было столь очевидно и неоспоримо, что ни Ярослав Всеволодович, ни пылкий Андрей не нашлись, что сказать на это. Вековая вражда Ольговичей и Мономашичей была совершенно бессмысленна в условиях, когда половина Руси лежала в руинах после нашествия татарской орды. Тяжелое ярмо татарского ига в равной степени грозило и Ольговичам и Мономашичам при возвращении Батыя из западного похода.
Бедослав, последнее время сопровождавший Александра Невского во всех его поездках, тоже оказался во Владимире.
Прогуливаясь по просторному мощенному плитами двору возле каменного великокняжеского дворца, Бедослав завязал беседу с гриднем из свиты Святослава Всеволодовича. Тот тоже ожидал своего князя, заседавшего на совете в покоях Ярослава Всеволодовича. Бедослав выспрашивал у своего собеседника, как ныне живется людям в Юрьеве-Польском после татарского погрома. Этот город был вотчиной Святослава Всеволодовича.
Стояла середина февраля. После недавнего снегопада на дворе тут и там виднелись снежные кучи, это здешняя челядь с утра поработала метлами.
Неожиданно Бедослав увидел, что во дворе появилась группа знатных бояр, одетых в длинные шубы и высокие парчовые шапки с меховой опушкой. Бояре шли со стороны ворот детинца к высокому дворцовому крыльцу. Впереди важно вышагивал Ерофей Батура с посохом в руке.
«Новгородцы! – мелькнуло в голове у Бедослава. – Не иначе, что-то стряслось!»
Замыкал шествие новгородских послов Михей Соколятник.
Бедослав окликнул его. Тот оглянулся.
– Здрав будь, Михей Власич! – сказал Бедослав, подходя к купцу, который остановился, увидев знакомое лицо. – Почто послы новгородские здесь? Неужто новгородцы опять хотят указать путь от себя
– Наоборот, друже! – по-приятельски прошептал Бедославу Михей Соколятник. – Вече и боярская дума постановили вновь объявить войну Ливонскому ордену. По всему Новгороду идет сбор ратных людей. Вече послало нас в Переславль за князем Александром, его там не оказалось, так мы во Владимир приехали. Дело-то спешное!
– Вот оно что! – покачал головой Бедослав, в душе удивляясь такой расторопности новгородцев, которые обычно так скоро в поход не собирались.
– Нужно успеть разбить немцев до весенней распутицы, – добавил Михей Соколятник, догоняя быстрым шагом послов, уже поднимающихся по дворцовому крыльцу. – Прощай покуда, друже!
Ярослав Всеволодович, настроившийся в душе на дальний поход к Киеву и собиравшийся поставить во главе войска старшего сына Александра, выслушав новгородских послов, изменил свое намерение. Этому же способствовали и слова Александра Ярославича, обращенные к отцу.
«Нельзя допустить, чтобы Русь оказалась между татарами и немцами, как в тисках, – сказал Александр. – Коль разобьем крестоносцев, то и с татарами в будущем будет легче справиться!»
Ярослав Всеволодович велел Александру без промедления ехать в Новгород, дав ему свой конный полк. Андрею было велено спешно собрать суздальскую дружину и также двигаться к Новгороду.
«Ты хотел ратоборствовать, сын мой, вот и поостри свое мужество для ливонцев, – сказал Андрею Ярослав Всеволодович. – Победить немцев труднее, нежели Ольговичей, зато слава от этой победы ярче и громче!»
Глава восьмая
ГНЕВ ПСКОВИЧЕЙ
К началу марта русские полки были готовы выступить в поход. Под знаменами Александра Невского собралось полторы тысячи конников и восемь тысяч пешей рати.
Первым делом Александр Ярославич вознамерился выбить ливонцев из Пскова. Чтобы не тратить время на долгую осаду и не губить воинов в кровопролитных штурмах, было решено снова пуститься на хитрость, предложенную князю и воеводам тем же Бедославом.
Побывавший в плену у ливонцев Бедослав знал, что всякий немецкий гарнизон регулярно сообщается с Венденом и Дорпатом через гонцов. На этом и построил свой хитрый замысел Бедослав. Выпросив у князя шестерых помощников, Бедослав устроил засаду на лесной дороге, идущей из Пскова в Дорпат. После трех дней ожидания русичи пленили ливонского гонца с письмом к епископу дорпатскому. Прождав еще некоторое время в том же месте, гридни во главе с Бедославом захватили еще одного вестника, ехавшего на этот раз из Дорпата в Псков.
Из прочитанных свитков стало ясно, что ливонцы в Пскове и Дорпате пока еще ничего не знают о том, что русское войско вот-вот двинется к пределам Ливонии.
Бедослав и Семен Куница, переодевшись в одежду немецких гонцов, ранним утром примчались к воротам Пскова на взмыленных лошадях. Бедослав назвал по-немецки условный пароль, наклонившись с седла к открывшемуся в воротах небольшому оконцу. Этот пароль был выпытан у ливонского гонца при помощи раскаленной иглы.
Оконце со стуком захлопнулось. Через несколько мгновений створы массивных дубовых ворот приоткрылись, чтобы впустить в город двух всадников. Ливонцы попались на эту уловку.